— Что случилось? — спросил мальчик, который уже перебрался на другую сторону канавы. — Ты испугалась?
— Ну… нет…
— Да.
— Нет!
— Я знал, что ты бесполезна, — сказал мальчик, и, не оглядываясь, исчез в тенях квартала, унеся на своем плече Морг.
Голди не знала, что делать. Сначала она подумала, что подождет, пока мальчик не вернется. А затем услышала слабый скрип, словно кто-то подкрадывался к ней, и она решила, что стоит найти Шинью или херро Дана.
Но при мысли о самостоятельном путешествии через тускло освещенные комнаты, со всеми этими звуками, которые раздавались там, ее снова охватил страх. И поэтому девочка осталась на месте.
Рев раздался, казалось, изниоткуда. На дальнем конце дороги зажглись яркие прожекторы. Послышался звук рога. Голди смотрела на происходящее в изумлении. Это была уличная повозка, и она ехала прямо на нее!
Время словно замедлило свой бег. Голди слышала, как где-то далеко кричит мальчик, но не двинулась с места. Ей казалось, что она спит, что все это происходит с кем-то другим и она наблюдает за этим издалека.
Мальчик закричал снова, и из теней пустого квартала появилось… нечто. Нечто, что, бросив на Голди один взгляд, бросилось к ней. Нечто с красными глазами и жуткой пастью. Нечто, что открыло пасть и гавкнуло. Этот звук слился с завываниями сигнального рога повозки и отразился от потолка, подобно грому.
«Как глупо», — отрешенно подумала Голди. — «Меня собьет повозка. Зачем бриззлхаунд так спешит?»
Также отрешенно она пыталась понять, кто доберется до нее первым. Размышляла, что будет больнее. Даже предположила, что это и есть наказание, которое придумал Шинью за украденные монеты.
Повозка почти настигла ее, но и бриззлхаунд был рядом. Он перепрыгнул через канаву одним движением. Его глаза пылали. Он раскрыл свою ужасную пасть…
В эту секунду Голди пришла в себя. С отчаянным криком она попыталась увернуться, но было слишком поздно, бриззлхаунд прицелился слишком хорошо. Его зубы ухватили ее сарафан. Она взлетела. Ноги ее болтались из стороны в сторону и она, казалось, падала вниз. Вниз в канаву.
Последнее что она услышала, прежде чем потерять сознание, был звук повозки, проносящейся мимо. А последнее что почувствовала — горячее дыхание бриззлхаунда на лице.
Собачьи микробы
Командующий улыбался. У него была исключительно чарующая улыбка, которой он пользовался в том случае, если хотел заставить людей делать то, что в обычной ситуации им делать не полагалось.
А теперь он использовал ее на лейтенант-маршале ополчения.
— Я хочу поздравить вас, сэр, — сказал он. — Вы отлично поработали над организацией поисков тех людей, которые заложили бомбу. Мы, мирные жители Джуэла, благодарны вам за вашу верную службу.
Лейтенант-маршал покраснел и уставился в пол временного офиса Командующего.
— Я… я сожалею, ваша честь, что я не принимал участия в поисках.
— Ра-азве? — командующий удивленно изогнул бровь. — Я думал, что каждый ценный человек должен был сделать свой вклад в такие времена.
— Протектор… она больше мне не доверяет, ваша честь. Из-за сбежавшей девочки и ножниц. И, кажется, есть вероятность того… — он закусил губу, — что меня отдадут под трибунал. И моя карьера…
Он умолк.
— Неужели Протектор винит вас в случившемся?
— Увы, это так, ваша честь. И правильно делает. Это моя вина…
— Но каким образом это ваша вина? — вскричал Командующий. — Разве вы отвечаете за детей города? Разве вы, ополченцы, должны быть няньками? Нет! И я не хочу ничего слышать об этом! Если в этом и есть чья-то вина, то только моя! Мне следовало ожидать, что такое произойдет. Я должен был быть более внимательным.
— Вы очень добры, ваша честь. Но…
— Но это правда! Когда будет трибунал? Я приду и выскажусь в вашу защиту.
Лейтенант-маршал посмотрел на Командующего. На его лице появилась неожиданная надежда.
— Неужели, ваша честь? Но это же может все изменить!
— Считайте, что я так и сделаю, — махнул рукой Командующий. — Город не может позволить себе потерять такого ценного человека.
— Я не знаю, как отблагодарить вас, ваша честь! Если есть что-нибудь, что я могу сделать… как-то отплатить…
— В этом нет необходимости… Я делаю это…
Командующий замер, словно ему в голову внезапно пришла мысль.