Когда люди увидели эту ужасную пару, направляющуюся к ним, то большинство ополченцев застыли в ужасе. И только лейтенант-маршал держал себя в руках. Когда он поднимал ружье, его руки тряслись. Голди видела, как его пальцы нажимают на курок.
— Нет! — крикнул Шинью, и бросился на лейтенанта-маршала. Ружье дрогнуло, и пуля безобидно прошла около уха Бру.
Звук выстрела, казалось, разбудил остальных ополченцев. Они вскинули свои ружья. Но прежде чем они смогли выстрелить, Бру настиг их.
Он косил ополченцев, как траву. Они кричали и толкались, пытаясь спастись. Но там их уже поджидала Морг. Ее острый клюв, когти и тень крыльев упали на них, как саван.
— Бру! Морг! Не вредите им! — крикнул Шинью. Голди смогла различить только его голос во всем этом хаосе.
А затем, внезапно, она услышала выстрел. Он эхом прокатился через крики и вопли. Казалось, время застыло. Пуля словно висела в воздухе несколько секунд, прежде чем настигла свою цель.
Голди вскочила на ноги и выскочила из-за сломанной тумбочки. Она видела командующего. Среди всей суматохи он был совершенно спокоен. Его меч был в ножнах, а в руках, прижатое к плечу, находилось ружье одного из ополченцев. Он улыбался.
Она побежала. Рядом бежал Тоудспит. Но воздух вдруг стал густым как патока, и движения казались очень медленными.
Из ее груди вырвался отчаянный крик. Она видела, как в жутком крике открыл от Шинью. Как Морг, отчаянно хлопая крыльями и роняя черные перья, скрылась за балками.
Она видела, как вздрогнул… и споткнулся Бру. Как последним, отчаянным движением он достал ближайшего ополченца.
А потом он упал.
Выход из-под контроля
Голди упала на колени около огромного тела бриззлхаунда. Тоудспит и Шинью опустились рядом. Все вокруг кричали от ужаса и облегчения. Благословенные Хранители и газетчики напирали на Командующего сзади. Ополченцы ползали по полу, стараясь собрать свое оружие и достоинство.
Голди едва ли их замечала. По ее лицу лились слезы, и падали в лужу крови, что образовалась около головы бриззлхаунда. Дрожащей рукой она погладила ухо Бру. В груди было пусто, словно из нее вырвали что-то большое и важное. В голове все еще звенели отзвуки выстрела.
— Он просто хотел защитить нас, — прошептал Тоудспит. Он в слезах посмотрел на Шинью. — Почему они застрелили его?
Шинью беспомощно покачал головой. Он взял в руки одну из огромных лап. Рядом с ним, на полу, рыдала арфа.
Голди положила руку, на шею Бру. Она удивлялась, как вообще могла раньше бояться его. Тоудспит был прав. Он всего лишь хотел защитить их.
Над ее головой голос произнес.
— Ваша честь! Посмотрите! Тут дети! И они без цепей!
На секунду Голди не понимала, о чем говорит голос. А, подняв голову, увидела круг смятенных лиц, смотревших на них с Тоудспитом. Командующий горестно покачал головой.
— Дамы и господа, — сказал он. — Вот что происходит с детьми, когда они не защищены должным образом. Посмотрите на их грязные, отчаянные лица. Посмотрите на царапины на их руках и ногах. Как это могло произойти? Как они оказались без цепи и без надзора?
Он сделал паузу.
— Что ж, я скажу вам. Этот ребенок, — его ухоженный палец указал на Голди, — сбежал из Муниципалитета в день, когда взорвалась бомба!
Толпа газетчиков испуганно зашепталась. Они отчаянно писали что-то в своих блокнотах. Голди посмотрела на свои руки. Разве имеет значение то, что она сбежала? Имеет ли хоть что-то значение? Разве они не понимают, что Бру мертв?
— Хранитель Хоуп! — позвал Командующий. — Вы тут?
С суматохой, призванной показать важность, Хранитель Хоуп протолкалась в круг, в сопровождении другого Хранителя. Коренастого, краснолицего мужчины, которого Голди никогда прежде не встречала.
— О нет, — простонал Тоудспит.
— Хранитель Вирту, — сказал ему Командующий. — Это тот мальчик?
— Тот, ваша честь, — сказал Хранитель Вирту, жадно разглядывая Тоудспита. — Он тоже беглец, по имени Кошинери Хан. В данный момент его родители находятся в Доме Покаяния.
«Кошинери?» — Голди изумленно посмотрела на Тоудспита. Тот опустил глаза вниз. На лице отчетливо проступили злость и отчаяние.
— Ох! — сказал Хранитель Вирту. — Я с трудом могу смотреть на мальчика! В какие неприятности он себя втравил! И, несомненно, заразился пурпурной лихорадкой и Великий Вуден знает чем еще! Он подверг риску себя и всех окружающих!