По свидетельству П. В. Анненкова, «библиотека его росла уже по часам, каждую почту присылали ему книги из Петербурга. Надо заметить, что Пушкин читал почти всегда с пером в руках: страницы русских альманахов и книг он испещрял многочисленными заметками. Из книг, которые он считал наиболее важными для себя, он делал обширные извлечения и заметки на особых листах; таким образом прочел он в деревне всего Шекспира и римскую историю Тацита».
На время михайловской ссылки кабинет стал для поэта своеобразной университетской аудиторией: получая много книг, он с упоением и без устали занимался здесь самообразованием. Поэт живо интересовался сложными и нередко новыми вопросами политики, искусства, литературной жизни, философии и истории.
Любовь к книгам и страсть к чтению, свойственные Пушкину еще с детских лет, особенно развились и укрепились в михайловской ссылке и потом оставались неизменной чертой его до конца жизни.
Когда ссылка окончилась, Пушкин позаботился, чтобы книги перевезли из Михайловского в Петербург. Перевозили их в 24 ящиках на 12 телегах.
В кабинете поэта напротив письменного стола, у стены, стоит диван, у противоположной стены — деревянная кровать с пологом. Рядом с диваном, в углу, туалетный столик с овальным зеркалом и болванкой для шляпы, в другом углу, у камина, на полу стоят большие курительные трубки с чубуками. На полу большой, почти во всю комнату, ковер. Все эти вещи являются или копиями пушкинских, или вещами того времени, типичными для дворянского поместного быта.
Из подлинных пушкинских вещей в кабинете поэта сейчас хранятся его железная трость, напольная книжная этажерка, принадлежавший Пушкину портрет великого английского поэта Байрона, подножная скамеечка Анны Петровны Керн (на этой скамеечке поэт не раз сидел, бывая в гостях у Анны Петровны в ее петербургской квартире), серебряный подсвечник с набором.
Железную палку Пушкин часто брал с собой, отправляясь на прогулку по окрестностям Михайловского. Михайловский кучер Петр Парфенов рассказывал: «Палка у него завсегда железная в руках, девять функтов весу; уйдет в поля, палку кверху бросает, ловит ее на лету, словно тамбурмажор...»
Под висящей на стене книжной полкой на полу стоит небольшая деревянная этажерка. Сын поэта Г. А. Пушкин, навсегда покидая в 1899 году Михайловское, увез ее вместе с другими вещами в имение своей жены Маркучай (на окраине Вильнюса). Там она и была обнаружена на чердаке дома (ныне в этом доме открыт Музей А. С. Пушкина) в 1951 году и тогда же доставлена в Михайловское.
У письменного стола, на полу, в стеклянном футляре — подножная скамеечка А. П. Керн. Скамеечка маленькая, низенькая, обита выцветшим от времени светло-коричневым бархатом. Анна Петровна в своих записках о Пушкине упоминает об этой скамеечке:
«Несколько дней спустя, он (Пушкин. — В. Б.) приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке (которая хранится у меня, как святыня), написал на какой-то записке:
Писавши эти стихи и напевая их своим звучным голосом, он при стихе:
заметил, смеясь: „Разумеется, с левой, потому что ехал назад”».
По народному поверью, месяц с правой стороны — к добру, к удаче, с левой — к неудаче. Поэт использовал в стихотворении это поверье. Стихотворение вошло в творческое наследие Пушкина под названием «Приметы».
Портрет замечательного английского поэта Байрона, принадлежавший Пушкину, висит в его кабинете над диваном. Пушкин высоко ценил поэтический талант Байрона, восхищался мужеством этого человека, отдавшего жизнь в борьбе за свободу греческого народа от иноземных поработителей. Увлечение Байроном — поэтом и человеком — было у Пушкина в начале михайловской ссылки еще сильным, и этим можно объяснить, что в годовщину смерти английского поэта, 7 апреля 1825 года, Пушкин и Анна Николаевна Вульф, его соседка из Тригорского, заказали «за упокой его души» обедни в «обеих церквах Тригорского и Воронича». Летом того же года Пушкин попросил Анну Николаевну, гостившую в Риге, прислать ему оттуда последние произведения Байрона.