Арина Родионовна являлась олицетворением лучших черт русской женщины-крестьянки. Она была талантливой поэтессой-сказительницей, и ее волшебные сказки поразили воображение Пушкина еще в детском возрасте:
Пушкин называл Арину Родионовну «оригиналом няни Татьяны». Действительно, она явилась прообразом няни Татьяны Лариной в «Евгении Онегине». Татьяна ребенком чуждалась детских проказ, и нянины рассказы с миром таинственных образов больше привлекали ее внимание:
Ее сестра Ольга также внимала подвигам Бовы, как когда-то юный Пушкин:
Няня Лариных живо напоминает Арину Родионовну тем, что и она, как няня Пушкина, «хранила в памяти немало старинных былей, небылиц про злых духов и про девиц...».
П. В. Анненков, еще заставший в живых многих людей из окружения Пушкина, помнивших его няню, писал: «Родионовна принадлежала к типическим и благороднейшим лицам русского мира. Соединение добродушия и ворчливости, нежного расположения к молодости с притворною строгостью оставили в сердце Пушкина неизгладимое воспоминание. Он любил ее родственною, неизменною любовью, и в годы возмужалости и славы беседовал с нею по целым часам. Это объясняется еще и другими достоинствами Арины Родионовны: весь сказочный русский мир был ей известен как нельзя короче, и передавала она его чрезвычайно оригинально. Поговорки, пословицы, присказки не сходили у нее с языка. Большую часть народных былин и песен, которых Пушкин так много знал, слышал он от Арины Родионовны. Можно сказать с уверенностью, что он обязан своей няне первым знакомством с источниками народной поэзии и впечатлениями ее... В числе писем к Пушкину, почти от всех знаменитостей русского общества, находятся и записки от старой няни, которые он берег наравне с первыми».
Сестра Пушкина Ольга Сергеевна свидетельствовала, что Арина Родионовна была «настоящею представительницею русских нянь; мастерски говорила сказки, знала народные поверья и сыпала пословицами, поговорками. Александр Сергеевич, любивший ее с детства, оценил ее вполне в то время, как жил в ссылке, в Михайловском».
Дружба поэта с няней стала в Михайловском еще более тесной, потому что здесь он, по его выражению «сирота бездомный», встретил со стороны Арины Родионовны материнскую заботу, душевную поддержку и искреннее участие в его судьбе.
вспоминал потом поэт об этих днях ссылки в стихотворении «Вновь я посетил» (черновая редакция).
Судя по письмам Пушкина, особенно в начале ссылки, видно, что Арина Родионовна действительно была одним из самых близких ему лиц. В ноябре 1824 года он писал брату Льву: «Знаешь мои занятия? до обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!»
Чуть позже, в декабре 1824 года, он снова упоминает о няне и письме к своему одесскому знакомому Д. М. Шварцу: «Уединение мое совершенно — праздность торжественна. Соседей около меня мало, я знаком только с одним семейством, и то вижу его довольно редко — целый день верхом — вечером слушаю сказки моей няни... вы, кажется, раз ее видели, она единственная моя подруга — и с нею только мне не скучно».
Арина Родионовна, чуткий и добрый человек, умела разогнать тоску опального поэта своими дивными сказками. Послушать нянины сказки, поваляться на лежанке поэт часто приходил в ее светелку. Об этом он с душевной теплотой пишет в стихотворении «Зимний вечер»: