Траурный санный поезд мчался с невиданной быстротой, останавливался на станциях только для смены лошадей. На одной из станций процессию встретила жена современника Пушкина профессора А. В. Никитенко. Она увидела простую телегу, на телеге солому, под соломою гроб, обернутый рогожею. Три жандарма суетились на почтовом дворе, хлопотали о том, чтоб скорее перепрягли курьерских лошадей и можно было ехать дальше. «Что такое? — спросила она у одного из находившихся здесь крестьян. — А бог его знает что! Вишь какой-то Пушкин убит — и его мчат на почтовых в рогоже и соломе, прости господи, как собаку», — ответил крестьянин.
А. В. Никитенко записал рассказ жены в своем дневнике.
Вечером 5 февраля подъехали к Тригорскому. «В ту зиму морозы стояли страшные, — рассказывает Е. И. Осипова (в замужестве Фок). — Такой же мороз был и 5-го февраля 1887 года. Матушка недомогала, и после обеда, так часу в третьем, прилегла отдохнуть. Вдруг видим в окно: едет к нам возок с какими-то двумя людьми, а за ними длинные сани с ящиком. Мы разбудили мать, вышли навстречу гостям: видим, наш старый знакомый, Александр Иванович Тургенев. По-французски рассказал Тургенев матушке, что приехали они с телом Пушкина, но, не зная хорошенько дороги в монастырь... приехали сюда. Какой ведь случай! Точно Александр Сергеевич не мог лечь в могилу без того, чтоб не проститься с Тригорским и с нами. Матушка оставила гостей ночевать, а тело распорядилась везти теперь же в Святые Горы вместе с мужиками из Тригорского и Михайловского, которых отрядили копать могилу. Но ее копать не пришлось: земля вся промерзла, — ломом пробивали лед, чтобы дать место ящику с гробом, который потом и закидали снегом. Наутро, чем свет, поехали наши гости хоронить Пушкина... Уже весной, когда стало таять, распорядился Геннадий (настоятель монастыря. — В. Б.) вынуть ящик и закопать его в землю уже окончательно».
Прямо от могилы поэта Тургенев отправился в Михайловское. «Мы вошли, — писал он в дневнике, — в домик поэта, где он прожил свою ссылку и написал лучшие стихи свои. Все пусто. Дворник, жена его плакали».
Слез и горя на этот раз было больше, чем несколько месяцев назад, когда Пушкин сам, в апреле 1836 года, приезжал сюда хоронить свою мать Н. О. Пушкину. Уже тогда Пушкин внес в монастырскую казну деньги, откупив место для себя рядом с могилой матери. Еще в 1829 году он в стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц шумных» писал:
Это место было «милым» для Пушкина не только потому, что здесь были похоронены его дед О. А. Ганнибал, бабка М. А. Пушкина, брат Платон и мать, но и потому, что оно нравилось поэту сельской простотой, слитностью с красотой окружающей природы.
О «просторе» и «торжественном покое» сельского кладбища поэт говорил и в стихотворении «Когда за городом задумчив я брожу», написанном всего за несколько месяцев до гибели — 14 августа 1836 года:
На таком кладбище и был погребен Пушкин морозным февральским утром. Вначале его могила была отмечена только простым деревянным крестом. В конце 1838 года жена поэта Наталья Николаевна заказала «санкт-петербургского монументального цеха художнику» А. Пермагорову мраморный обелиск на могилу Пушкина. Доставка памятника и установка его на могиле поэта была поручена Михайле Калашникову — дворовому Пушкиных. Осенью 1840 года памятник был установлен на могиле поэта. Тогда же, вероятно, был сооружен под памятником и склеп, в котором были помещены рядом останки Пушкина и его матери. Такой в основном могила сохранилась и до наших дней.