Анатолий Шалин
МУЗЕЙНАЯ РЕДКОСТЬ
Огромное розовое здание с колоннами у входа. Построено, видимо, ещё в начале XXI века, в так называемом псевдостаринном стиле. Сотня этажей вверх, километры в длину.
Высокие зеркальные окна с ажурными рамами. Надпись с угла: «улица Героев Первой Звёздной экспедиции, дом 7».
Кажется, здесь, — подумал Риль, подходя к почерневшей от времени двери и поворачивая ручку.
На мгновение внимание его привлекла небольшая медная табличка рядом с дверью: «Музей…» Разбирать надпись дальше Риль не стал и очутился в сумрачном, устланном коврами вестибюле.
Вдоль стен стояли гигантские вазы из зелёного камня и мраморный бюст бородатого старца, высеченный из камня, очевидно, ещё во времена Римской Империи.
Риль оставил свой плащ и шляпу в совершенно пустом гардеробе, по широким ступеням поднялся в коридор первого этажа и сразу понял, что попал в картинную галерею.
Прямо со стены смотрел на него злым презрительным взглядом бородатый испанец в латах. Риль оцепенел — по манере портрет был выполнен в стиле Эль Греко, и выполнен гениально. Поразило другое: Риль никогда и нигде не встречал упоминаний об этой работе старого мастера. Подделка? Подражание? Между тем надпись под рамкой убеждала: Эль Греко, Портрет дона Альвинелло, маршала, написан художником в 1607 году, уничтожен владельцем в припадке безумия в 1625 году.
Последние слова надписи были особенно непонятны.
Пытаясь разгадать их смысл, Риль обратился к другим висевшим рядом картинам. Среди них были работы Веласкеса, Мурильо, Микеланджело, Леонардо да Винчи, Веронезе, Рафаэля, Перуджино и сотни полотен совершенно неизвестных Рилю имён испанских и итальянских 155 живописцев. Ни одна из представленных картин не встречалась Рилю ранее. Правда, некоторые из них были набросками, черновиками, этюдами и более-менее неудачными решениями всемирно известных полотен.
Однако Риль готов был поклясться, что ни один из этих набросков и этюдов не только не известен искусствоведам, но и не должен существовать в природе. И словно в подтверждение его мыслей под каждой работой красовались надписи: «Погибла во время пожара в 1565 году… Погибла во время землетрясения в Лиссабоне… Уничтожена солдатами… Разрушено… Погибло в результате кораблекрушения… Утеряно… Утрачено… Уничтожено мастером… Сожжено инквизицией…»
Перед Рилем начиналась какая-то немыслимая мистификация.
Он обошёл множество комнат и залов первого и второго этажей.
Средневековье, ренессанс, античность — Древняя Греция, Древний Рим, Древний Египет. Фрески на аккуратно вырезанных кусках стен, статуи, барельефы, надгробные плиты, обелиски, ювелирные украшения, кубки, бокалы, вазы…
Всё, что он видел, было когда-то утрачено человечеством в бесконечном потоке времени — было сожжено, переплавлено, разбито.
И тем не менее все эти чудеса человеческой мысли и рук, когда-то уничтоженные людьми и стихиями, теперь сияли перед ним в своём изначальном великолепии.
Перед каждым экспонатом музея была табличка с именем художника, датой изготовления и гибели предмета.
И что совсем уж было непонятно и что вступало в явное противоречие с надписями, это безусловная подлинность каждого полотна, каждой скульптуры, каждого изделия. Всё содержимое загадочного музея буквально источало аромат старины и уносило воображение в давно прошедшие времена.
Позабыв о времени, заворожённый, Риль бродил от картины к картине, из одного зала в другой.
Он восхищался, изумлялся, иногда поражался дерзости и мастерству старых живописцев и не понимал.
Во всём увиденном таилась какая-то загадка, непонятный фокус. Была и другая странность — Риль, видимо, сегодня был единственным посетителем музея. Во всём же громадном здании, казалось, не было ни души. Не было видно даже служителей музея.
Гулко отдавались в пустых переходах шаги Риля, недоумение которого с каждым новым залом, с каждой новой скульптурой всё возрастало. Загадка мучила его, и он искал хоть кого-нибудь, кто объяснил бы ему увиденное.
И вот в очередном зале он встретил невысокого полноватого мужчину средних лет. Человек безмятежно сидел в старинном золочёном кресле и в задумчивости рассматривал какую-то огромную картину, висевшую на стене напротив. Выражение его лица было печальным и одновременно надменным.
Заметив Риля, он улыбнулся и повелительно сказал:
— Присаживайтесь, молодой человек! — и указал Рилю на невысокий, тоже, видимо, старинный стул. — Сегодня вы первый из пришедших!
Мужчина цепким, внимательным взглядом изучил фигуру Риля и, очевидно, составил себе о нём какое-то вполне определённое мнение.