«Откуда он знает, как меня зовут?» – подумал юноша и перешагнул порог дома.
Глава 2
Ученик чернокнижника
80-й год н. э.
Ершалаим
Вилла располагалась на крутом склоне холма, хозяина несли на носилках, а рабы тащились следом, изнывая под палящим солнцем. Тяжелая кабанья нога оттягивала руки, и время от времени Кфир клал ее на плечо, но она не умещалась и соскальзывала. Рядом шел Лисимах – грек, как и он, попавший в рабство по нелепому стечению обстоятельств. Он нес только небольшую амфору с вином, и они могли бы поменяться, но хозяин не разрешал ничего делать без его приказа.
У ворот Авл Луций тяжело выбрался из носилок, стражники раздвинули скрещенные копья, и они прошли в ухоженный сад. По обе стороны усыпанных красным песком аллей стояли на высоких подставках мраморные статуи и богатые греческие вазы. В саду работало много рабов: одни рыхлили землю, другие ровняли кусты, третьи собирали опавшую листву. Все с интересом искоса рассматривали гостей. Авл Луций важно шел впереди – громоздкий, с пухлыми щеками, которые были видны даже со спины.
«Животное!» – с ненавистью подумал Кфир.
У мраморных ступеней роскошного дома их встретили хозяева – худая нескладная и некрасивая женщина с распущенными по плечам черными волосами и атлетически сложенный молодой мужчина с пышной копной золотых волос. Хотя прошло девять лет, Кфир сразу узнал командира легионеров, который беззаконно захватил их с Яиром у Желтых скал и обратил в рабство.
– Здравствуй, Варения! Здравствуй Марк Златокудрый, мой давний и лучший друг! – преувеличенно-радостно воскликнул Авл Луций, заключая хозяина в объятия. Тот не выражал особой радости, напротив – держался довольно сдержанно и с холодком.
– Я сегодня убил на охоте кабана, вот его нога, – гость показал большим пальцем через плечо. – Пусть твой повар запечет ее, и давай посидим где-нибудь, вспомним молодые годы, когда я был твоим командиром… Я и вино принес, прекрасное вино!
Казалось, что Авл искренне радуется встрече, такое впечатление появилось даже у Кфира, которому час назад Луций дал пакетик серого порошка и приказал незаметно подсыпать в стакан Златокудрого. Он прекрасно понимал, что это за порошок. И знал, что случается с рабом, убившим свободного римского гражданина.
Непосвященного в злодейские планы Лисимаха Авл оставил с другими рабами, а Кфира взял с собой. Златокудрый хозяин провел их в глубину сада, где среди деревьев и зарослей кустарника, над самым обрывом стоял, укрытый от нескромных взглядов, небольшой домик. А в домике, к изумлению и великой радости Кфира, находился его старый друг Яир!
Рабам поручили накрывать на стол. Оставшись наедине, они обнялись и оба прослезились. Посыпались вопросы, но Кфир быстро опомнился.
– Мой хозяин приказал подсыпать яд в стакан твоего! – прошептал он на ухо другу. – За это казнят и меня, и тебя. Что делать?
– Давай убьем их обоих и убежим! – сразу же ответил Яир.
– Давай! – не раздумывая, согласился Кфир.
Трапеза удалась на славу: Златокудрый и Авл ели ароматное мясо под можжевеловым соусом, пили вино и вспоминали службу в Иудее. Когда бывшие сослуживцы расслабились, Кфир подсыпал в бокал Марку серый порошок. Через несколько минут тот захрипел, свалился на пол и забился в судорогах. Авл Луций с удовольствием смотрел, как агонизирует бывший сослуживец, но насладиться этим зрелищем не успел: Кфир набросил на толстую шею шнурок и принялся душить, а Яир схватил со стола маленький кинжал с украшенной рубинами витой рукоятью и стал наносить хозяину удар за ударом. Через несколько минут все было кончено.
– Они оба заслужили смерть! – сказал Яир, и Кфир кивнул.
Яир сунул за пояс кинжал, снял с пальца Марка перстень с львиной мордой и черным камнем.
– Это волшебное кольцо, – пояснил он младшему товарищу. – Оно нам поможет.
Забрав из ящиков стола горсть золотых и серебряных монет, они бросились вниз по крутому обрыву… Но сзади раздался резкий гортанный крик, потом второй… Погоня!
Дернувшись, Кфир проснулся. Сердце колотилось, лоб покрылся холодным потом. Проклятый сон, когда он перестанет его мучить?!
Водовоз опять заорал под самыми окнами. Первые солнечные лучи только осветили плоские крыши Ершалаима, но по характерным звукам, доносившимся в его комнату, юноша понял, что тем, кому положено было в поте лица своего добывать хлеб насущный, уже встали и приступили к этому процессу. Мар-Самуил наверняка уже в своей аптеке. Или кабинете. Или лаборатории. Или библиотеке.
За год проживания в этом доме Кфир так и не понял, как называется помещение на втором этаже, где его учитель проводит дни напролет, а иногда прихватывает и ночи. То он смешивает там лекарства, готовит приворотное зелье или отворотный настой, то что-то пишет, иногда режет жаб и изготавливает чучела птиц и мелких животных, иногда читает какие-то старинные книги и свитки. Когда Мар-Самуил хотел сказать, что он направляется в эту захламленную комнату, то никак ее не называл, просто говорил: иду к себе.