Юноша сделал несколько неопределенных движений руками, не решаясь высказаться.
– Внутрь человека? – помог ему Учитель.
– Да!
– Да я заглядывал и заглядываю, когда представляется возможность. Принимаю роды, кесарю и вижу, как и в чем плод развивается, череп вскрываю – мозг вижу, раны врачую, мышцы руками трогаю… Чего ты хочешь?!.
И тут Кфир, повинуясь какой-то неведомой силе, произнес слова, которые не собирался говорить:
– Не просто заглядывать и видеть. Надо вскрывать тела и смотреть, как они устроены внутри, какие там органы и как они связаны между собой, как кровь циркулирует по жилам, как перетекают жизненные соки и откуда они берутся…
Ученик сам остолбенел от сказанного. Вскрытие тела преступно – все лекари это знают. Сейчас с его уст сорвались чужие слова, хотя мысли об этих кощунственных актах не раз посещали голову Кфира. Очевидно, кто-то подсказывал их ему, и он догадывался – кто.
– Ты понимаешь, что сейчас сказал? – Мар-Самуила нельзя было узнать: седые волосы всклокочены, ноздри огромного крючкообразного носа хищно раздувались, рот был приоткрыт, а толстая нижняя губа отвисла, обнажив редкие гнилые зубы.
– Да, – твердо ответил ученик, но ему показалось, что и эта твердость, и даже голос не принадлежат ему.
– Ты мог бы убить человека, чтобы затем копаться в его внутренностях?
– Нет, нет, – почти вскричал юноша, стремясь опередить чью-то подсказку, но она незамедлительно последовала, и он продолжил каким-то ироничным, не свойственным ему тоном: – Зачем убивать? Можно взять тело только что умершего или недавно погребенного и расчленить его по косточкам. Иначе лечение может быть не более успешным, чем попытка дойти до Самарии с завязанными глазами.
Старик по-прежнему смотрел на своего ученика, явно пребывая в прострации. Наконец он произнес:
– Ты способен на это?
– Да, – чужим голосом произнес Кфир. – Я буду это делать!
Мар-Самуил отшатнулся.
– Что с твоим лицом? Что с твоими глазами? Чей голос исходит из твоих уст? Впрочем, не говори, я знаю!
Глаза его остекленели, какая-то сила повлекла щуплое тело в угол. Учитель склонился в поклоне перед висящей на цепи медной пентаграммой и что-то забормотал себе под нос. По пентаграмме пробежали искры. Она закрутилась в одну сторону, потом в другую.
Кфир ничему не удивлялся, он молча ждал, глядя на Учителя, который был явно подчинен чужой воле.
– У меня не хватит на это смелости, повелитель! – вдруг сказал тот, обращаясь неизвестно к кому. – Но и мешать ему я не буду…
Раздался звук, похожий на отголоски удара в огромный гонг. Старик вышел из транса и, встряхнувшись, окончательно пришел в себя.
– В конце концов, египтяне делают с трупами, что считают нужным, – сказал он Кфиру. – Но я никогда не занимался тем, чем собираешься заниматься ты. Когда Ирод Великий воцарился в Ершалаиме, я был при нем дворцовым алхимиком, искал философский камень, чтобы превращать свинец в золото…
Кфир подумал, что Учитель оговорился: с того времени прошло сто двадцать лет, разве может смертный столько прожить? Но переспрашивать не решился, чтобы лишний раз не злить старика.
– Меня постигла неудача, – дребезжащим голосом продолжил Мар-Самуил. – Но я не затрагивал царство теней, а потому остался в живых… И я не хочу будоражить мир усопших…
Больше они к этой теме не возвращались.
Завтрак подходил к концу. Мар-Самуил мысленно уже находился в небольшой комнате, где он вел прием пациентов.
– Сегодня, возможно, я позволю тебе врачевать зуб горшечнику Боазу. Если он, конечно, найдет деньги. Вчера этот хитрец хотел вылечиться в долг, уверял, что дела идут совсем плохо…
– Прочитать заклинание можно и бесплатно, – буркнул Кфир. – Это нетрудно, а страдальцу принесет облегчение.
– Да ты скоро учителя учить станешь! – вскричал старик. – Тебе, я вижу, тесно в стенах этого дома. Так двери его на выход всегда открыты…
Ученик сидел молча, виновато опустив голову.
– Есть старая поговорка: «Врач, который ничего не берет, ничего не стоит!» – злобно продолжил Мар-Самуил. – Легко обесценить труд свой, очень трудно удорожить его…
После завтрака настроение Учителя заметно улучшилось, и он примирительным тоном позвал Кфира в лекарскую.
– Отец, скажи им, чтоб не галдели, как гуси, – сказала им вслед Зуса. – С утра уже голова от них болит…
– Ты же знаешь, дочка, что в доме лекаря всегда шумно, – ответил Мар-Самуил. – Даже в священных книгах говорится: если хочешь тишины, не селись рядом с лекарем!