— Что произошло? — потребовал Дьяков, подойдя ближе. — Это дом князя Волконского, а не бродячий цирк! Перед ним расступились, тут же охватили кольцом. Перед Дьяковым оказался Соловьяшкин, чиновник по мелким поручениям Волконского. Соловьяшкин был подавлен, с всклокоченными волосами, потный, несмотря на холодный ветреный день.
— Вы не знаете? — ахнул он. — Князь убит! Дьяков обвел взглядом взволнованные лица. На него смотрели с ожиданием, надеждой. Он был адвокат, знал законы.
— Что за чушь, — пробормотал Дьяков. — Князь был человеком, который мухи не обидит. Горяч, вспыльчив, но отходчив. У него не было врагов.
— Пристав полагает, что беглые каторжники, — вставил кто-то из собравшихся.
— Каторжники? — удивился Дьяков. — Им проще пристукнуть золотоношу, чем лезть в княжеский дом! Тут место людное, рядом пристав живет, участок напротив.
— Не в доме, — пояснил Соловьяшкин. — В том-то и дело! Князя нашли за городом, на берегу реки.
— Зачем его туда занесло? — удивился Дьяков. Ему не ответили, и он заспешил в дом. Внизу, в зале суетились оба квартальных. Пристав спрашивал зареванную кухарку и мрачного кучера. По лестнице спустился доктор, сказал невесело:
— Я оставил молодому князю нюхательную соль. Если понадобится, даст сестре.
— Что-нибудь выяснилось? — спросил Соловьяшкин с надеждой.
— Выясняют! — ответил Дьяков саркастически, — а время уходит. Убийца может ускакать с награбленным далеко.
— Полагаете, ограбление?
— Что еще? У князя не было врагов. Только ограбление. Потому я даже не подумаю подозревать этого, ну купца Ковалева, который так быстро покинул город. Соловьяшкин некоторое время глядел на Дьякова непонимающими глазами. Лицо адвоката было непроницаемо. Вдруг Соловьяшкин хлопнул себя ладонью по лбу:
— Господи, как же я забыл? Они ж три дня тому поссорились! Князь еще велел ему явиться, а этот дерзкий ему такое ответил, такое!..
Средняя дверь отворилась. Пристав вместе с Всеволодом вели под руки рыдающую Наталью. Она прижимала заплаканный платочек к глазам, ноги подкашивались. Пристав, оставив Наталью на попечение брата и доктора, быстро подошел к Дьякову. Лицо пристава было несчастным.
— Странный случай, — сообщил он хмуро. — Его нашли с вывернутыми карманами. Ограбление? Но золотые часы не тронули.
— Не знали где искать, — предположил Дьяков. — Простой народ часов не носит. Наталью усадили поблизости в кресло. Пристав и Дьяков подошли к Наталье. Пристав деликатно кашлянул, спросил:
— Наталья Андреевна, осмелюсь побеспокоить. Понимаю, невежливо, но время… Надо схватить убийцу, цока далеко не ушел. У вас есть подозрения? По лестнице сбежал Соловьяшкин, подошел к ним:
— Она вам рассказывала про этого отпетого таежника Ковалева? Наталья вздрогнула, подняла голову. Дьяков сказал громко:
— Вы бы не вмешивались. Господин пристав разберется сам. Соловьяшкин вспылил. Его руки затряслись, голос стал визгливым:
— Почему вы стараетесь защитить этого разбойника? Я поговорил с привратником, кухаркой. Все указывают на него! Дьяков повысил голос:
— Данила Ковалев не мог убить. У него не было дел с князем. Пристав поднял руки, утихомиривая, повернулся к Наталье. Она всхлипывала, но в глазах появилось удивление, когда она смотрела на Дьякова.
— Наталья Андреевна, голубушка, — начал пристав дрожащим голосом, — припомните, Христа ради, не было ли у вашего любезного батюшки ссоры с этим Ковалевым? Она безмолвно глядела на них, потом из ее глаз покатились крупные слезы. Она прижала ладони к лицу, плечи затряслись от рыданий. Пристав беспомощно развел руками, оглянулся по сторонам:
— Наталья Андреевна! Чем раньше узнаем правду, тем скорее схватим негодяя. Поднять руку на такого человека — это преступление из всех преступлений. Поверьте, мы отыщем убийцу. Только подмогните малость. Были у вашего батюшки споры, неприятности? Она затрясла головой, не отрывая рук от лица:
— Это не мог быть Ковалев! Он не мог поступить так ужасно, так подло. Он такой благородный… Она. замолчала. Руки бессильно упали, глаза смотрели на них с недоумением и страхом.
— Кто-то смог, — сказал пристав настойчиво. — Хотел ограбить или кому-то он сильно мешал. Дьяков кашлянул, прервал негромко, но настойчиво:
— Мне неприятно это говорить, но я вынужден. Преступник должен быть найден. На днях князь вышвырнул Ковалева из своего дома. Он был в ярости, грозился князя застрелить. Я не думаю, что виноват в убийстве Ковалев, могло быть совпадение.