— Вот постельное. Это твой тюк с курткой. В прачечной отстирали.
— Спасибо. Теперь буду обживаться на новом месте, — сказала она и улыбнулась.
— Если что, обращайся, — он пошел к двери, но решил вернуться. — Как-то неправильно наше знакомство началось. Ты мне жизнь спасла, а я тебя обвинять начал. Ошибки признавать сложно. Но только трусы их не признают. Извини, что так получилось. Надеюсь, что все еще исправить можно.
— Пока мы живы, то любую проблему можно решить. Люди ошибаются. На то мы и люди, — ответила она.
— Добрая ты, Мируша.
— А чего злой быть? Знаешь сколько сил надо, чтоб поддерживать в себе злость? Мне лень. Лучше улыбнуться и дальше пойти. Вот сейчас отдохну, потом приведу комнату в порядок, так ты не узнаешь ее, когда в гости зайдешь.
— Если помощь понадобится, то говори.
— Сама справлюсь. К тому же у тебя и так дел много, — ответила Мируша все так же улыбаясь. Он кивнул и ушел.
Вздохнув, Мируша начала стелить кровать. Надо было бы еще за дровами сходить, но не хотелось. В комнате было прохладно, но терпимо. Если накрыться с головой одеялом, то будет нормально. А одеяло было хорошее, теплое. Подушка на перу. Прям королевская кровать. Выключив свет, она легла в кровать. Темно. Холодно. В лекарской всегда свет горел. А еще раньше она ложилась спать, когда обычно с ног валилась. Так же все какие-то дела находились. Сейчас же было чудно лежать на кровати и не хотеть спать. Вспомнилось детство. Сытая яблочная осень. Братья, которые играл во дворе. И она лежала на чердаке с полным животом. Рядом же возвышалась кучка огрызков. Сейчас бы яблок. Или сухих яблок заварить кипятком и сделать компот. Но надо тогда идти. Чего-то делать. Тут же не хотелось выбираться из-под теплого одеяла.
Шаги в коридоре. Рядом хлопнула дверь. Раздались детские голоса. Мируша мечтательно улыбнулась. В последние дни она почему-то все чаще возвращалась к воспоминаниям из прошлого. Может тому был виной появившися Диж, а может сегодняшний разговор навел на мечтательный лад, но хотелось закрыть глаза и вновь мечтать о чем-то несбыточным. Вспоминать и…
— На улице мороз, а у тебя не теплее, — донесся до нее чье-то ворчание. — Спишь?
— Нет, — ответила Мируша. — Ты домовой?
— Ага. Надо только за дровами сходить, а то в этой комнате только трезветь надо. Зачем тогда было пить?
— И то верно, зачем? — она чихнула.
— Ты же только поправилась. Тебе мерзнуть нельзя, а то опять заболеешь. Простуда коварна, — он ушел, хлопнув дверью. А в первый раз она не услышала ни скрипа двери, ни ее хлопанья. Точно, домовой приходил. Добрый дух, который живет за печкой, потому что там тепло и охраняет жилище. Еще может немного его починить. Там гвоздь где забить… Она начала засыпать, когда услышала тяжелые шаги. Что-то упало на пол, а потом резкий свет заставил открыть глаза.
— Когда тело ослаблено после простуды, то всегда можно вновь заболеть. Знаешь, как по кругу. У меня дети мелкие были. Дочка только поправится, так сын болеть начинал и она вновь носом хлюпать начинала. А вот если сын болеть начинал, а потом дочка простужалась, то он по новой не болел. Так и не мог понять в чем разница. Сейчас же, по дереву постучу, простуды ее стороной обходят, — сказал Силий.
— Я думала, что ты и правда домовой, — не скрывая разочарования, сказала Мируша.
— Ну, извини, что разочаровал. Держи, — он открыл сверток, который был замотанный в ткань миску с деревянной крышкой. — Садись и поешь, пока не остыло. Надо силы восстановить.
Мируша только успела сеть, как он впихнул ей в руки миску с кашей, от которой шел аромат мяса. После этого занялся печкой.
— Только потом надо будет миску на кухню вернуть. Под честное слово дали.
— Можно было и не беспокоится, — ответила Мируша, уплетая кашу. — Я потом сама бы дошла. Когда поспала.
— Глупая ты девчонка. Так и обидеть словом можешь. Я же от всей души.
— Не хотела тебя обижать. Просто и напрягать кого-то не хочу. Все заняты. У них дела…
— А у меня дел нет. Вот такой я бездельный. Ну вот, сейчас теплее станет, — он снял куртку и повесил ее на стул. Движения у него были резкие, суетливые. — Так, сейчас за чайником схожу. Теплого попьем. Сиди и никуда не уходи.
— Вроде не собиралась, — ответила Мируша, но его и след простыл. Вернулся он с чайником и двумя кружками.
— Я шиповник сухой нашел. Так что компот будет вкусный. Лучше, чем все эти травки.
— Спасибо.
— За что спасибо? — он отмахнулся. — Надо будет тебе крючок какой сделать или запор на двери. А то мало ли кто в комнату зайдет.