О! Вивет! Я ее не видела. Она щебечет в манеже. Она играет с линялыми деревянными шариками. Как когда-то Вивиан. Потом мальчики. И Игнасио. И очень давно я, Людовика.
- Как дела, малышка?
Вивиан, не видя меня, высунулась в окно своей комнаты, причесывая длинные волосы, как Мелисанда*( Героиня пьесы Жерара де Нерваля “Пелеас и Мелисанда”), которую она однажды споет. Потом она исчезает в комнате, говоря с кем-то, должно быть с Томасом.
С грохотом открывается дверь, я немного лучше прячусь и вижу Консепсьон (Вернулась! Осанна! Амнистия!) Она выходит с обоими мальчиками. Мне кажется, или они ластятся к ней больше, чем до ее отьезда? Но это доказывает, что они нормальные. Ну же, я не буду стервой в день возвращения. Они взрослые, мы все взрослые. Даже я. Кстати, Консепсьон твердой рукой посылает их к источнику наполнить керамические кувшины. Она хватает вылетевшего из-за угла Игнасио, целует его и тащит на кухню.
- Я тебе покажу!
Снова на пустой сцене нет никого, кроме Вивет.
Мне страшно.
Жан, ты где?
Все тихо, а там где ты, всегда есть музыка. Все тихо. Почему ты не играешь для ящератории? Почему?
Может быть, тебя здесь нет? Ты, может быть, совершил отличный от моего путь? Я покинула тебя, не предупредив. Я возвращаюсь, не предупредив. С чего бы тебе меня ждать? Это женщины ждут, не мужчины, это известно со времен глубокой Античности.
Может быть, я была неправа, что уехала? Может быть, я нарушила порядок?
Мне страшно.
- Агу!
Вивет увидела меня и здоровается. Она радуется, выпрямляется, опирается на стойки манежа. Ее улыбка растет по мере моего приближения.
- Флехххх! - говорит она, явно заинтересованная моей одеждой. Она хватает меня за палец, пытается проглотить ультрамариновый ноготь, отступает и теряется в созерцании рубинов на моих джинсах…
Вивет, капелька моей крови, ты, которой в 2000 году будет двадцатьпять лет, мне надо рассказать тебе секрет:
Я влюблена
И я боюсь. Ты понимаешь меня, потому что ты женщина. Я принадлежу прошлому. Ты принадлежишь будущему, но у нас общий знаменатель - Мужчина.
Ты будешь смеяться, думая о старушках без лифчиков, мечтавших освободить женщину.Ты будешь перемещаться в прозрачных пузырях, чтобы попасть из одной точки в другую, одетая в белое, обтянутая синтетической кожей. Ты будешь жить в доме из металла. Фонкод будет старым воспоминанием, и ты будешь рассказывать своим детям:
- Я знала необычайный дом. Дом старинных времен…
Ты будешь так же вспоминать о женщинах старинных времен: твоей матери, твоей бабушке, твоей прабабушке.
Ты тихо скажешь:
- Они любили своих мужей…
И я надеюсь, что детский голос продолжит:
- Как ты, мама.
Потому что я очень хочу, чтобы мир менялся, при условии, что младенцы останутся чистыми и нежными, а мужья всегда любимыми. Я готова существовать пережитком среди мутантов, если буду уверена, что мужчины никогда не забудут, что они изобрели любовь и музыку.
Музыка.
Еще до того, как раздались первые ноты, я почувствовала, как задрожали ящерицы в виноградных лозах.
Сердце Фонкода билось, и мое билось вместе с ним, счастливое, успокоенное.
Я оставила девочку в ее манеже и очень медленно ушла к музыке.
К Жану.
Жан. Я люблю смотреть на тебя, когда ты об этом не знаешь. Я не понимаю, как я могла тебя покинуть. Ты такой серьезный. Ты так хочешь делать хорошо! Ты склоняешься над нотами, как школьник. Ты поднимаешь голову. Ты размышляешь. Ты улыбаешься. Ты записываешь что-то и продолжаешь свое исследование. Ты играешь увертюру к La Forza del Destino. Ты играешь мгновения нашей жизни.
Я не смогла долго выдержать.
Я подошла, обвила руками твою шею и - как вечером твоего приезда - ты целовал кожу, которая проходила у твоих губ.
Потом ты понял.
Пианино замолчало. Ты не сразу посмотрел на меня. Ты сначала закрыл глаза, как будто говорил ”Наконец-то!”. Когда ты их открыл, ты увидел меня. Ты испустил громкий крик, потом рассмеялся и бросился на меня.