- В конце концов, они уже не дети!
- Справедливо…
- Похоже, ты просто не хочешь со мной ехать?
- О! - возмущенно воскликнула я.
Он выиграл. Мое чувство вины со сломанной шеей валялось у наших ног.
- Согласна?
- Согласна!
Осмелевший от нашей неподвижности рой комаров разжился пинтой свежей крови.
- Попались!
Мальчишки только что вошли в комнату: Альбин как всегда - гогоча, Поль - с обеспокоенным видом.
- Где вы были?
- Мы пошли поцеловать коня, - сказал Поль.
- Тебя это и печалит, малыш?
- Не зови его “малыш”! - взвился Альбин.
- Что с тобой?
- Тибер очень состарился,- сказал Поль с легкой дрожью в голосе.
- Это потому, что зимой он скучает без нас! - сказал его брат. - В этом-то все и дело!
- Как и это бедное старое пианино, - сказал Жан, погладив клавиши.
- Но все-таки… сказал Поль, глядя на меня так, будто я могла все устроить: остановить время, вернуть молодость старому розовому коню, которого мы так любим. - Все-таки… - повторил он.
Нежный маленький мальчик, с сожалением покидающий детство. Четырнадцать лет - прекрасный и неудобный возраст между детством и юностью…
Чтобы прервать ход его мыслей, я предложила пойти поужинать. Все трое переглянулись и разразились смехом.
- Она действительно не знает! - сказал Альбин.
- Угадай, куда я водил этих молодых людей? - спросил Жан
(И тут-же все рассказал, потому что я никогда ничего не угадываю)
- Я возил их к Пуану!
Какая замечательная идея! Пуан, Лувр, визит в порт Роттердама - это вещи, которые ребенок никогда не забывает.
- Девятую надо было отметить! - сказал Жан.
- Признаться, я не очень любил Шуберта, - заржал Альбин, - но после обеда у Пуана я с ним подружился!
Я спросила: “ Было хорошо?”, и они снова расхохотались.
- Это было легендарно, - сказал Жан. - Знаешь, я не заказывал столик, идея пришла мне во время финала. Когда мы приехали было 2:20 и метрдотель был в ужасе. Я собрался уходить, и тут пришла мадам Пуан…
- Она закричала, увидев папу!
Закричала? Почему она закричала? Потому, что она его только что слушала, потому что она его узнала и на волне восторга им накрыли столик, шампанское потекло в бокалы, и церемония состоялась.
- Я даже курил сигару! - уточнил Альбин.
- Не дури меня!
Но это правда! Жан дал ему выкурить сигару, этому шестнадцатилетнему ребенку! А впрочем, почему бы и нет?
- Там были пирамидки из масла и совершенно глухой министр, который знаком с бабушкой, - сказал Поль и спросил, люблю ли я утят в майоране по рецепту папаши Жюля. Но я ничего не могла ему на это ответить, я никогда не была у Пуана. Поль был возмущен.
- Папа! Ты должен ее сводить!
- Завтра, - сказал Жан. - Нет, лучше послезавтра. Там ждут Ла Сангрию. Мадам Пуан меня представит и хоп! мы подпишем контракт! Мечты, мечты! И вообще, ваша мать все равно не хочет со мной ехать!
- Это правда?! - мальчишки в ярости.
Конечно, нет! Я сказала “да”, я еду!
Они успокаиваются.
- Ты не думай, что ты нам так уж необходима! - говорит мне Альбин.
- Мы прекрасно можем обойтись и без тебя! - уточняет Поль.
Их бы слова да Богу в уши!
Я зеваю от усталости. Мне осталось только убрать портящиеся продукты со стола и пойти спать, отклонив небольшую партию в бильярд, предложенную мальчишками. Партию в бильярд! Да я на ногах не стою!
- Ты скучная, - заявляет Альбин. - Когда пора играть, ты никогда не стоишь на ногах.
Я смеюсь. Ну и энергия!
Когда я входила в свою комнату, тонко пробило полночь. Мы даже часы завели! В полусне я разделась и погрузилась в постель под балдахином из вышитого муслина, который хранил еще мои девические мечты.
Много позже в комнату вошел Жан. Он опустошил карманы, произвел ужасающий шум, снимая ботинки, разбросал свою одежду во все стороны, открыл краны, почистил зубы… Я слышала обрывки обращенных ко мне фраз, которые усталость не давала мне связать воедино…
- …Да ты спишь, ангел мой!
Я крикнула «Нет!» и провалилась в глубокий сон. Конечно, я смутно чувствовала, как кто-то лезет в постель и обнимает меня. Но, так как я не была уверена, что это Жан, я продолжала спать. Кажется, однако, я спросила у него, не спал ли он с Консепсьон. Я этого совершенно не помню, но верю, что это было, раз он так утверждает. А потом я уже не чувствовала ни его поцелуев, ни комариных.
Глава 2
Шторы не были задернуты. Когда я проснулась, полосы света тянулись ко мне сквозь ставни.