Что же касается Карла, в какое-то неустановленное, но прекрасное мгновенье раз и навсегда остановилось у ног Женни его могучее критическое мышление. Об этом союзе, об этой паре писали десятки биографов, но никто не сказал, когда и как родилось чувство, которое не смогли сломить cуровые жизненные передряги…
Первым испытанием стал отъезд Карла на обучение в Боннский университет. Там он быстро обучился курить сигары, пить вина в непотребных количествах и предводительствовать в молодёжных пирушках. Компания подобралась весёлая и щедрая на выдумки. Дым стоял коромыслом! Молодость умеет превращать маленькие радости в большие.
Поговаривают, что однажды Карл дрался на дуэли, хотя они и были запрещены. Один раз, и это запротоколировано, молодой Маркс был на сутки посажен в каталажку за пьянство и нарушение общественного порядка, и только проникновенное письмо отца к судье спасло дебошира от тюрьмы. После этого случая советник юстиции Генрих Маркс перевёл сына в Берлинский университет, а перед этим он с негодованием оплатил долг сына, исчислявшийся уже весомой суммой в 160 талеров. Экономно тратить деньги молодой Маркс не умел и гордо пронёс это неумение через всю жизнь вплоть до седых волос.
К началу студенческих лет относится и увлечение литературой. Дерзновенный автор написал много стихов, драму, трагедию и отослал всё это в журнал, где ему вежливо отказали. Карл был взбешён, в ярости съел письмо редактора, а свои опусы сжёг. «И не попал он в цех упорный//Людей, о коих не сужу,//Поскольку к ним принадлежу»75.
Биограф Меринг писал: «… среди многочисленных даров, положенных музами в колыбель Маркса, все же не было дара стихотворной речи».
Этот дар просто не поместился, колыбелька небольшая, а напихали туда музы изрядно…
В столице Пруссии собственно и началось обучение молодого человека наукам. О Берлинском университете читающий там лекции Людвиг Фейербах говорил: «В сравнении со здешним домом труда другие университеты – сущие кабаки».
Кабаки молодому Марксу приелись, бесконечные попойки надоели, душа потянулась к строгому и вечному. Молодой человек полюбил слушать лекции Фейербаха, и сам решил стать философом. Это решение отец Генрих одобрил: пусть станет философом, лишь бы не пил. А как же королева балов? Нет, нет, забыта не была. Карл писал ей стихи, отсылая исписанные тетрадки в Трир с неизменным посвящением «Моей дорогой, вечно любимой Женни фон Вестфален». Из раннего Маркса:
Не могу я жить в покое,
Если вся душа в огне,
Не могу я жить без боя
И без бури в полусне…
Так давайте в многотрудный
И далёкий путь пойдём,
Чтоб не жить нам жизнью скудной
В прозябании пустом.
Под ярмом постыдной лени
Не влачить нам жалкий век,
В дерзновенье и стремленье
Полновластен человек76.
«Ну вылитый Гёте!» – воскликнул я, а потом вижу – нет, не вылитый. Гёте с сожалением признавал, что его талант лишён боевитости. А этот парень «просит бури, как будто в бурях есть покой!»
Впоследствии, обнаружив у Женни свою студенческую писанину, Маркс был удивлён количеством и разочарован качеством стихов, сказал, что их надо немедленно сжечь. Женни не позволила: «Это лучшие стихи в мире. Они мои». Маркс вынужден был отступить.
Не тогда ли он возненавидел частную собственность?..
Желание стать литератором, потом философом не были последними испытаниями, которому молодой Маркс подверг старого. Карл сообщил отцу о своем твёрдом намерении обвенчаться с Женни фон Вестфален. Старший Маркс в ужасе схватился за седую голову, он уже понимал, какой из Карлуши экономист и отец семейства. Зачем с этакими задатками лезть в аристократические дебри? Зачем превращать всех Вестфаленов в заклятых врагов? Не лучше ли взять в жёны девушку из скромной еврейской семьи, работящую, неприхотливую?
Генрих Маркс пишет сыну:
«Будущее Женни должно быть достойно её, она должна жить в реальном мире, а не ютиться в прокуренной комнате, пропахшей керосином, в компании безумного учёного»77.
Какой проницательный человек! Как в воду смотрел. Отрывок из другого письма отца Карла Маркса:
«Я – не ангел и знаю, что не хлебом единым жив человек. Но перед священным долгом должны умолкнуть все посторонние соображения. И я повторяю: нет для мужчины более священного долга, чем тот, который он возлагает на себя по отношению к более слабой женщине»78.
78
Переписка Карла Маркса, Фридриха Энгельса и членов семьи Маркса 1835-1871 гг. Москва, Издательство Политической литературы, 1983.