Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда155.
А нашим новобрачным пришлось свивать долговечное гнездо в трудах и хлопотах.
Мартин. О нём как о добытчике и снабженце на заре семейной жизни много хороших слов сказать трудно. Что должен делать мужчина? Ходить на охоту, пилить деревья, колоть дрова, носить воду, забивать гвозди. А латинские каляки-маляки да балабольство с кафедры, дела, не дающие сразу видимого результата, мужскими трудами назвать, конечно, нельзя.
На первым порах имелось: докторское жалование, милость влиятельных лиц и небесные попечения архангела Гавриила. Мощным союзником Мартина стало здравомыслие, оно-то и помогло ему выработать семейное кредо: «В домашних делах я уступаю Кати. Во всем прочем меня ведёт Святой Дух».
Катарина. Земная, практичная женщина, понимала, что Святым Духом сыт не будешь, и она взяла на себя все заботы о зримом и насущном. Мощная женская потребность к гнездованию стала ей верной союзницей. Катарина решительно положила конец лютеровскому мотовству и ввела режим жёсткой экономии. Как результат: своё гнездо она и обустроила, и заполнила.
Через десять лет после свадьбы Мартин писал одному из друзей: «Мой господин Катарин шлёт тебе привет! Она засаживает наши поля, пасёт скотину, продаёт коров, et cetera…»
Мы с Вами, Серкидон, помним легкомысленное «et cetera» от Онегина, в лютеровском «et cetera» столько всякого, что Вы, городской изнеженный житель, от одного перечисления закачаетесь. Фрукты – в садах, овощи – в огородах, рыба – в ручьях… Про скотину сказано в письме Мартина, а о домашней птице умолчим, потому что после Божьих Птичек писать о гусях, утках и курах как-то неприлично.
За десять лет в семье родилось шесть детей Ганс (1526), Елизавета (1527), Магдалена (1529),Мартин (1531), Пауль (1533), Маргарет (1534).
Но главным ребёнком был и оставался Лютер. Доктор насидел за письменным столом букет недугов, из которых самым досаждающим и неприятным был геморрой. Говорят, гадка эта болезнь, прежде всего, тем, что ни самому посмотреть, ни людям показать…
Лютер требовал постоянного ухода и постоянного врачевания. Сын Пауль, насмотревшись на то, как мать лечит папеньку травами, припарками, массажем, стал впоследствии врачом.
По инициативе Катарины в доме появилась пивоварня. Пиво отвлекало Лютера от вина, расслабляло и помогало заснуть. Не раз Мартин восхвалял жену как знатного пивовара. Ещё одна забота – перестройка монастыря: появилась ванная, три больших погреба, а второй этаж отдали в наём студентам, которые столовались тут же у Лютеров, в бывшей трапезной.
Вечерами на одной стороне стола сидела Катарина с детьми, на другой – Лютер со студентами. Кроме студентов, повадились в дом паломники – познакомиться, поручкаться, потолковать. К счастью селфи с мэтром сделать было ещё ничем. Бывший монастырь превратился в весёлый постоялый двор. Одному весьма вельможному господину ехать к Лютеру рассоветовали: «Странная смесь молодёжи, студентов, молодых вдов, старух и детей постоянно шумит в доме доктора. Там очень неспокойно».
Но Лютер царил и буйствовал в этом беспокойстве. Во время вечерних возлияний он расцветал, фонтанировал мудростями, которые тут же конспектировали бойкие перья. Однажды воскликнул: «Кто не любит вина, женщин и песен, тот на всю жизнь останется дураком!»
Как же значительно в сторону истины продвинулся за годы брака доктор-богослов! Под такими замечательными словами и доктор Маркс подписался бы, и Энгельса заставил бы под ними подписаться. И что интересно, принадлежат эти слова человеку, который ранее с робким вожделением смотрел на листочек салата в тарелке брата Гельмута. Причём в этой же самой трапезной. Чудны дела твои, Господи!..
Возможно, гениальность зрелого Лютера состоит в том, что сумел он заполнить собой весь промежуток между безудержным виночерпием и отрешённым молитвенником. Между этими двумя крайностями были обязанности и пастырские, и профессорские, и семейные. Бывало, Лютер сам вызывался ухаживать за садом, крестьянским хватом брал лопату и шёл к деревцам. За ним бежал любимый пёс Тольпель, с которым Мартин мечтал встретиться на Небесах.
Но, конечно, сад-огород, овощи-фрукты были скорее отдохновениями от трудов, чем трудами тяжкими. Главной семейной заботой Лютера были «цветы жизни» – дети. Детей было много. Кроме своих детей воспитывались в доме Лютеров его племянники, чьи родители умерли от чумы. У одного друга Мартина умерла жена, и он забрал к себе четверых чужих детей. Да и было ли для этого человека такое понятие – «чужие дети»?..
Лютер прививал многочисленным воспитанникам богословие, придумывал игры, проводил детские праздники, к которым сочинял немудреные песенки и музыку.