Этим вечером Генри танцевал с Клэр ван Дален чаще, чем с кем бы то ни было. У ее платья был достаточно глубокий вырез со спины, и я видела, как иногда он прикасался пальцами к ее шелковистой коже. Меня поразило то. как неотрывно она смотрела ему в глаза… За столом они сидели рядом — хозяйка поспешила удовлетворить желание мисс ван Дален.
После этого вечера Генри не пропустил ни одной вечеринки, на которой она появлялась. Он катал ее на своем автомобиле, звонил родственникам, у которых она остановилась. Он умудрялся оказываться в театрах в те вечера, когда она туда приходила. У него был странный взгляд — взволнованный и чего-то страстно желающий. Дома он был вечно занят, работал с удвоенной скоростью, а затем спешно куда-то уезжал.
Все это происходило у меня на глазах, и я была просто поражена. У меня не возникало каких-либо подозрений, потому что вещь, которую я могла бы предположить, была настолько мне омерзительна, что мое сознание ее просто не пропускало. Я даже помыслить не могла об этом.
Затем, ни с того ни с сего он вдруг порвал с ней все связи. Он не хотел идти ни на какие вечера и решительно отказывался ото всех приглашений. Он был мрачнее тучи, и подо всей этой тьмой, что его окружала, я различила одно чувство — страх.
А затем я поняла. Его ухаживание за ней для меня имело мало значения, но то, что он решил перестать с ней общаться, прояснило для меня все. Не сразу же. конечно. Сперва смутная, неясная мысль, предположение, которое заставило кровь застыть у меня в жилах. Затем пришло сомнение, отчаянная борьба с которым лишь усилила его. А затем я провела тщательный, пугающий анализ, результатом которого стала абсолютная уверенность. Генри был влюблен в Клэр ван Дален. И да, я своей собственной рукой пишу это предложение.
Есть такие вещи, есть жизненные ситуации, о которых не хочется говорить и в самом страшном сне. Именно так я себя чувствовала, когда в первый раз признала это. И кажется, в тот же день я нашла у себя первый седой волос…
А вскоре передо мной распахнулись врата в сумасшествие. Я просто не могла в это поверить. Это было правдой, но мой разум отказывался это воспринимать. Меня преследовало ужасное, ни с чем не сравнимое чувство, как все рушится вокруг меня и внутри меня!.. Были дни, когда я вела себя мертвенно-спокойно, срываясь в истерический крик о том, что этого не может быть. Были ночи, когда я до крови кусала свои пальцы… А затем я все же решила сражаться.
В голове моей царил дикий, холодный ужас, и весь облик жизни для меня изменился, обнажив свой острый оскал. Но я собралась с силами и сказала себе, что никому не дозволено отдавать своего супруга без боя. Он был моим… возможно, все еще будет.
Я точно знала, что происходит у него в душе. Сначала он слегка флиртовал с Клэр, убеждая себя в том, что она ему интересна просто как новая знакомая. Так же как и мне, ему даже в голову не приходила мысль о том, что это может принять серьезный оборот. Он об этом и не думал, но чувство пришло само. А когда он понял, что случилось, то решил со всем тотчас же покончить.
Мы оба вступили в противостояние: я боролась за него, а он — с самим с собой. О, как же долго оно длилось и как храбро мы бились! Но проиграли — оба.
В те дни он никогда не был со мной суров, угрюм или раздражителен, напротив — нежен и заботлив, как всегда. Я была весела и спокойна, как всегда, привлекательна — как никогда прежде. Но я не могла отвоевать его даже на миг. Что случилось, то случилось. И этого было не изменить.
— Генри, — сказала я ему в один из дней твердо и решительно, — мы пойдем на эту вечеринку.
Мы уже долго отказывались от всяческих приглашений и теперь наконец приняли одно из них снова.
Он смотрел на нее, а я наблюдала за ним. Мы оба знали, что хотели знать. Бессмысленно было бороться с этим дальше.
Той ночью я не спала. Я изо всех сил пыталась дышать. Меня что-то душило. «Одному из нас придется пройти через эти испытания ради жизни, — думала я. — Ему или мне… Пусть лучше это буду я». И я снова с трудом сделала вдох. «Он все мне расскажет наконец… И я разведусь с ним… И если ему будет слишком жаль меня… то я скажу ему. что уже не люблю его так же сильно, как и прежде… если у меня вообще хватит сил, чтобы это сделать…»Лишь одно для меня было ясно — никогда снова он не будет счастлив со мной.
— Генри, — обратилась я к нему как-то вечером, сидя с ним у камина и прилагая заметные усилия, чтобы он не услышал, как дрожит мой голос, — что ты ответишь, если я скажу тебе… что больше не люблю тебя?
Он взглянул в мои глаза по-доброму, но серьезно и ответил: