— Генри… Генри… Мой Генри… Ведь это все неправда, так? Это кошмар, и скоро мы проснемся… И я не стану плакать. Не смотри мне в глаза, Генри, я не плачу… все пройдет… через минуту. Потому что, знаешь, мне было тяжело… даже очень тяжело… Но это ерунда… Ведь ты со мной, да, Генри?.. И ты знаешь все… все на свете… Diyno, что я так переживаю, да, Генри? Скажи, что это так… Улыбнись, Генри, посмейся надо мной… и отругай меня за то, что я так себя терзаю, когда ничего не случилось… ведь ничего совсем… Ничего не случилось… а тебе все известно… Видишь, я улыбаюсь… И ты любишь меня… Ты мой Генри… Я немного устала, пойми, но я немного отдохну… и все закончится… Нет, я не плачу, Генри… Я люблю тебя… Генри…
Слезы тихо текли рекой по моим щекам, крупными каплями. Я не плакала, не всхлипывала, не издала ни звука. Я говорила и улыбалась. Только слезы беспрестанно текли и текли, беззвучно, бесконечно…
Я мало что могу вспомнить о следующих месяцах своей жизни. Мы подали заявление на развод, мотивировав поступок неверностью жены. Ожидая, когда все бумаги будут улажены, я пока еще жила в доме Генри, но мы с ним виделись нечасто. Когда мы встречались, то учтиво приветствовали друг друга.
Мне как-то удавалось жить дальше. Я помню, что читала книги, много книг. Но сейчас уже не могу вспомнить ни слова из них, даже названий или обложек не осталось в памяти, ни одной. Я много гуляла по пустынным улочкам, на которых стояли дома соседей победней, где за мной никто не мог наблюдать. Кажется, тогда я вела себя спокойно. Кажется, я лишь раз услышала, как какой-то мальчик показал на меня пальцем и выкрикнул что-то вроде:
— А вот она, эта бестолковщина!
Я часто встречалась с Джеральдом Греем, настолько часто, насколько могла, и мне приходилось флиртовать с ним. Сейчас уже я не помню и наших с ним встреч тоже. Но, должно быть, из меня вышла неплохая актриса, потому что как-то раз в том глубоком тумане, что вечно окутывали мое сознание, до меня донеслись его слова:
— Вы самая дьявольски завораживающая, самая утонченная из всех дам, миссис Стеффорд, а ваш муж просто глупец… чему я бесконечно рад.
Не имею ни малейшего представления, как мне удалось добиться такой реакции. Должно быть, я вела себя с аккуратностью и одновременно бессознательностью безумца.
Но кое-что я помню хорошо, например, как наблюдала за Генри. Он проводил все время с Клэр. Теперь его глаза сияли, а улыбка искренне сверкала по любому поводу. Кто, кроме меня, знавшей так хорошо каждую черточку его лица, мог понять, насколько он счастлив? Казалось, будто он пробудился от ужасного кошмара после прошедших месяцев, и в него вновь вдохнули жизнь, помогли понять, как он молод, силен, прекрасен, до ужаса прекрасен.
За Клэр я тоже наблюдала. Она любила Генри. Это для нее не было просто игрой или победой, которая бы могла польстить ее самолюбию. Это была глубокая, всепроникающая страсть, вероятно, первая в ее жизни. Она не была из числа соблазнительниц, такая умная, благородная, великолепно воспитанная женщина. Столь же мудрая, сколь и красивая… Он будет счастлив с ней.
Как-то я видела их вместе. Он гуляли по улице, разговаривали и улыбались. На ней был элегантный белый костюм. Они выглядели идеально счастливыми.
Город негодовал из-за нашего с ним развода, и в первую очередь, конечно, все возмущение было направлено на меня. Меня больше не ждали ни в одном доме. Многие люди перестали приветствовать меня на улицах. Я стала замечать презрительные, насмешливые улыбки в свой адрес, отвратительные ухмылки на лицах тех из них, которые считались моими друзьями. Однажды я повстречалась с мисс Броган. Она остановилась подле меня и выложила все начистоту, поскольку всегда этим славилась:
— Ты, вульгарная девчонка! Неужели ты думаешь, что никто не понимает, что ты просто продалась Грею за деньги?
А Пэтси Тиллинс как-то подошла ко мне на улице и сказала:
— Ты заключила невыгодную сделку, дорогуша: на твоем месте, я бы ни на кого и ни за что на свете не променяла Генри Стеффорда!
Настал тот день, когда мы развелись… Я снова стала Ирэн Уилмер, разведенная с мужем по причине своей неверности. Вот и все.
Когда Генри заговорил со мной о той сумме, которая могла бы мне понадобиться, я отказалась что-либо брать и цинично сказала:
— У мистера Грея денег куда больше, чем у тебя!
Джеральд фей должен был отправиться в Нью-Йорк уже на следующий день, а оттуда в морское путешествие по Европе. Я должна была поехать с ним.
В тот вечер мне позвонил мистер Барнс. Он отсутствовал в городе на протяжении последних месяцев, а по возвращении сразу обо всем узнал. Он тотчас же пришел ко мне.