Такие понятия, как «поклонение», «почитание», «вознесение» и подобные им привыкли ассоциировать с эмоциями, относящимися к чему-то сверхъестественному, находящемуся за гранью этого мира. Но, как считает Айн Рэнд, они скорее принадлежат к религии или мистицизму, которые вмещают в себе высшие моральные понятия, поддающиеся словесному описания… Такие понятия дают названия наличествующим в действительности эмоциям, хоть никакого сверхъестественного измерения для них не существует; подобные эмоции ощущаются приносящими радость и облагораживающими, без всяких самоуничижительных определений, свойственных религии. Что же тогда в действительности является источником этих сигналов? Вся эмоциональная сфера человеческих стремлений к моральному идеалу… Это высочайшая ступень людских эмоций, которая должна быть высвобождена из мрака мистицизма и перенаправлена в нужную сторону — к самому человеку.[6]
«Культ человека» подразумевает под собой бесспорное стремление к ценностям и к олицетворению личности успешной и благодетельной. Это скорее метафизически-этическое чувство, подвластное обоим полам, объединяющее всех, «кто видит огромный потенциал в человеке и стремится его реализовать» и адресованное тем, кто «посвятил себя экзальтации чувства самопознания человека и святости его счастья на земле».
Когда женщина с таким складом характера видит, как ее самые сокровенные ценности воплощаются и приобретают очертания в каком-то конкретном человеке, то культ человека преображается в романтическую любовь. В этом и заключается особенная черта романтической любви, как ее представляет Айн Рэнд: это объединение абстрактного с конкретным, идеала с действительностью, разума и физической оболочки, возвышенной духовности и отчаянной страсти, благоговения и сексуальности.
Главными героями ранних произведений Айн Рэнд становились преимущественно женщины, и одной из черт их характеров всегда было это поклонение человеку. Образы этих персонажей, до появления в ее творчестве Говарда Рорка, были проработаны лишь поверхностно. Но сколько бы неточностей и ошибок ни было допущено писательницей в языковом и литературном планах, чувства женщины к герою были уже великолепно мотивированы.
Даже в этой первой истории, она следует пути красноречивых описаний для раскрытия животрепещущей темы (особенно в прощальной сцене). Даже на столь раннем этапе она с умом использует тот драматичный стиль с употреблением кратких предложений, который прославит ее в «Источнике».
Генри из этого рассказа является ранним предшественником Лео (Мы живые), Рорка, Франциско или Рердена (Атлант расправил плечи). Те из читателей, что знакомы с упомянутыми персонажами, с легкостью увидят некоторые из их черт в Гёнри. Основной упор, правда, делается на ответную реакцию Ирэн, которая с лихвой описывается за весь рассказ в одной строке: «Когда я устаю, то сажусь на колени перед столом [на котором стоит фотография Генри] и смотрю на него».
На поверхности история выглядит обыденной. Могу представить, что кто-то воспримет ее как трагедию нелюбимой жены, «эгоистично» решившей удалиться из жизни своего мужа. Но на самом деле, в произведение заложен совсем иной смысл. Ирэн вовсе не самолюбивая супруга, а страстная ценительница: ее решение оставить Генри было принято не из самопожертвования, а из самосохранения и желания подтвердить существующие для нее ценности. Она не может впустить в свою жизнь на место Генри никого другого, с кем бы ее отношения не были столь же преисполнены воплощением разделенных с ним ценностей.
Ирэн так же не обрисовывает свои страдания как путь к трагическому концу. Счастье ее жизни состоит в осознании самого факта существования Генри, в том, что она была с ним, и что она будет любить его всегда. Даже в агонии безответной любви она обращает свое внимание целиком и полностью на ценности, а не на боль. Это особенно заметно на примере ее отчаянного стремления уберечь свой идеал от страданий, защитить его ради ее собственного блага, хоть она и оставляет его, сохранить свои ценности целыми, божественными, нетронутыми печалью потери. «Генри, ты должен быть счастлив, ты должен быть сильным и замечательным. Оставь удел страданий тем, кто не может от этого удержаться. Ты должен с улыбкой идти по жизни… И никогда не думать о тех, кто на это не способен. Они того не стоят».