— И какие у тебя извинения припасены? — со зловещим спокойствием спросил мистер Скрэгс.
— Извинения… о чем вы? — невнятно пробормотал Лори, следя за его голосом.
— Мне казалось, что вы занимались освещением дела Винфорд, молодой человек, не так ли?
— Ну… да…
— Тогда как вы объясните тот факт, — наконец сорвался на крик мистер Скрэгс, — что жалкая нище-бродная газетенка под названием «Планета Диксвиль» получает очередные новости об этом деле раньше нас?! — И он помахал свежим выпуском упомянутой газеты перед лицом Лори.
— Новости, мистер Скрэгс? Касательно дела Винфорд?
— И какие!.. Или вам не кажется, что второе письмо, полученное мистером Бинфордом от похитителя, подпадает под определение новостей?
— Что?!
— Ты слышал, что я сказал! И в этом письме ему приказывают достать деньги к сегодняшнему же вечеру!
Потолок вдруг поплыл перед глазами у Лори, он выхватил из рук редактора номер из дополнительного тиража, едва не разорвав его, и стал читать. Этим утром мистер Винфорд получил второе письмо от Проклятого Дэнни, где было четко указано время и место, в котором ему должны передать деньги. Мистер Винфорд согласился, заявив, что он лучше станет искать деньги, чем свою дочь. По этой же причине он отказался оглашать условленное время и место. «Планете Диксвиль» удалось установить только то, что похититель написал письмо карандашом на куске коричневой оберточной бумаги и что оно начиналось следующими строками:
Дорогой сэр, хватит валять дурака. Приходите с баблом, и пусть оно непременно будет звонким, а не то вы круто пожалеете, что не послушались меня…
И было подписано:
Весь искренне ваш Проклятый Дэн
Лори качнулся на каблуках, и мистера Скрэгса удивил цвет его лица.
— Это же… это просто невозможно! — прохрипел он. — Невозможно!
— Что невозможно? «Планета» получает материал первой, пока ты спишь на работе!
— Но… но этого просто не может быть, мистер Скрэгс! Боже! Да не может этого быть!
— Это почему?
Лори медленно выпрямился, напрягшись, как струна.
— Где-то происходит нечто ужасное, мистер Скрэгс, — выпалил он, побелев. — Нечто ужасное!
— Да уж, ясно дело, — отвечал ему мистер Скрэгс. — Только скорее здесь, в моем офисе, из которого ты скоро вылетишь головой вперед, если снова прозеваешь такую важную новость!
Прошло восемь часов спустя этой беседы, восемь часов Лори мотался по всему городу в поисках какого-нибудь свидетельства о том, что именно там или здесь затевается нечто необъяснимое. Он был слишком шокирован, чтобы осознавать, что делает. Ему даже стало интересно, не сходит ли он часом с ума, что само по себе казалось ему нелепостью. Он дотошно искал любой намек, любое подозрение или объяснение тому, что должно было произойти.
Он взял интервью у мистера Винфорда и смог разглядеть первую часть письма, написанного на коричневой оберточной бумаге; он брал интервью у полицейских, он буквально носился по всему городу, охотясь за новостями по делу Винфорд, в поисках того самого Проклятого Дэнни, кем был он сам! От одной мысли об этом он был готов расхохотаться, если бы события не приобретали столь печальный оборот.
И к тому моменту, как он вернулся в редакцию «Рассвета» к шести часам вечера, он так ничего и не выяснил. Солнце садилось далеко, за углом главной улицы города, и солнце посылало алые отблески на лобовые стекла автомобилей, мчащихся на запад. Движение, как обычно, было не плотным, а окна закрывающихся магазинов уже начали темнеть. Но Лори никак не мог отделаться от мысли, что где-то в этом городе, на какой-то тихой улице его молчаливо поджидал страшный рок.
— Нет, — сказал мистер Скрэгс, — я не могу сегодня отпустить тебя домой. Ты нужен нам здесь. Скоро всплывет суровая правда, я уверен. Отпускаю тебя поужинать на час, и чтоб потом ты был тут. Не слезай со следа Винфорда, чтобы первым узнать, чем окончилась сделка. И постарайся успеть к утру со статьей!
Лори пошел домой, засунув руки в карманы, с головой погруженный в нелегкие мысли. Что ему теперь было делать? Он не мог позволить, чтобы мистера Винфорда ограбили на такую большую сумму, огрбаи-ли и провели, ведь он знал, что второй Проклятый Дэнни не доставит к месту никакую Джинкс. Но как же этого не допустить? Он не решался действовать открыто, чувствуя, что за ним следят, но понятия не имел кто.
А все равно, решил он и гордо запрокинул голову, бормоча сквозь крепко сжатые губы: