— Но все в порядке, — продолжил он, не дождавшись ответа. — Можете забирать ее, вместе с моим поощрением и разрешением. Вот только я не думаю, что вам так необходимо это разрешение.
Комендант Кареев посмотрел на Джоан. Она стояла прямо, глядя на него в ответ. Пальто с пушистым лисьим воротником упало к ее ногам.
Комендант Кареев наклонился и подобрал ключи. Затем он трижды дунул в свисток. С его губ упала маленькая капля крови, с того места, куда его ударили ключи.
Товарищ Федоссич и двое часовых прибежали к двери. Товарищ Федоссич торопливо засовывал ночную рубашку в штаны.
— Проводите гражданина Волконцева в башню СИЗО, — приказал комендант Кареев.
— Почему бы вам не бросить меня в яму? — спросил Мишель. — Так вы скорее избавитесь от меня. А затем без помех сможете наслаждаться моей женой.
— Ты сказал, твоей женой, гражданин Волкон-цев? — судорожно вздохнул товарищ Федоссич.
— Проводите гражданина Волконцева в башню СИЗО, — повторил комендант Кареев.
Часовые схватили Мишеля за руки. Он вышел, высоко подняв голову и смеясь. За ними последовал товарищ Федоссич.
Высокое пламя догоревшей свечи шипело и дымило в темноте комнаты. Комендант Кареев взглянул на Джоан. Она стояла, склонив голову и облокотившись о стол, и смотрела себе под ноги, где лежало пальто с лисьим воротником.
Комендант Кареев подошел к шкафу, взял новую свечу, зажег ее потушил старую. Он молча стоял и ждал. Она не решалась посмотреть на него, так же как не решалась и заговорить. Он спросил:
— И что ты собираешься сказать?
— Ничего.
— Это правда?
— Мое имя — Фрэнсис Волконцева.
— Ты любишь его?
Она медленно взглянула на него, внимательно, из-под полуприкрытых век, не поднимая головы.
— Я не говорила этого.
Он ждал. Она молчала.
— Это все, что ты можешь рассказать мне? — спросил он.
— Нет, но это все, что я тебе собираюсь сказать.
— Почему?
— Я не стану объяснять. Ты мне не поверишь.
— Это уже мне решать.
В его голосе звучал приказ, но в глазах стояла мольба.
Она вновь внимательно посмотрела на него из-под полуприкрытых век. Затем подняла голову и взглянула прямо на него. В ее глазах сквозило явное высокомерие, как всегда, когда она была горда, что говорит правду, но еще более горда, что говорила ложь.
— В общем, да, я его жена. Да, я прибыла сюда только для того, чтобы спасти своего мужа. Я приехала сюда, ненавидя всех коммунистов. Но осталась потому, что полюбила одного из них.
Он не шелохнулся. Но она заметила, чего для него стоило это усилие оставаться неподвижным, и знала, что может продолжать.
— Сперва все это было лишь игрой, как и мое имя — Джоан. Но, видите ли, Джоан убила Фрэнсис, и теперь есть только Джоан… она живет… и любит.
— И тем не менее она не забыла о планах Фрэнсис.
— Ох, разве ты не понимаешь? Я хотела, чтобы он не мешал нам. Как я могла все время оставаться перед такой угрозой, перед таким напоминанием о прошлом? Я хотела освободить его ради того, чтобы почувствовать, чего добилась сама. Но тебе, конечно, вовсе необязательно верить мне.
Взгляд ее был дерзким, но губы дрожали совсем по-детски наивно, а тело внезапно прижалось к столу, словно в безнадежности, взывая к защите.
— Я была молода, когда вышла замуж за Мишеля. Я думала, что люблю его. Но я не выяснила, что такое любовь, пока не стало слишком поздно.
В его руках билась вся сила отчаяния, вся сила веры, которая была благодарна тому, что ее вновь заставили поверить.
— Никогда не бывает слишком поздно, — прошептал он. — Пока ты жива… пока ты хочешь жить.
Она смеялась, когда он целовал ее, смеялась счастливо.
— Позволь ему сбежать, — прошептала она. — Ты не можешь оставить его здесь. И не можешь убить его. Он вечно будет стоять преградой на нашем пути.
— Не говори о нем, дорогая. Давай просто помолчим, а я буду рядом и обниму тебя… вот так.
— Отпусти его, и я останусь здесь с тобой… навсегда.
— Ты не ведаешь, о чем просишь. Если я позволю ему уйти, то начнется расследование. Они узнают твое настоящее имя и арестуют. И нас разлучат. Навечно.
— Я не могу остаться здесь, если он тоже будет тут.
— До тех пор, пока я здесь комендант, я не могу предать веру своей партии.
— В таком случае стоит ли тебе оставаться здесь комендантом?
Он выпустил ее из рук и отступил на шаг назад, взглянув на нее. Он не был возмущен, лишь удивлен.
— Ах, разве ты не понимаешь? — Ее голос сошел до пламенного, задыхающегося шепота. — Я предала все свое прошлое, когда сказала, что люблю тебя. Сделай же это и ты. Давай покончим с годами, что остались позади, одним стремительным ударом — и начнем новую жизнь с этих могил.