— Отличная работа, комендант, — сказал Мишель.
— Да, нам это удалось, — подтвердил Кареев, — вместе.
Всего лишь на секунды, но их глаза замерзли в общем понимании нависшей над ними угрозы, и между ними впервые проскочила искорка взаимоуважения. Затем они посмотрели на женщину, которая прислонилась к косяку открытой двери. Прядь ее светлых волос закрывала ей глаза, дрожа на ветру, словно зрелый колосок пшеницы на фоне белой пустыни из снега и черных ветвей хвойных деревьев в лесу, позади них. Больше они друг на друга смотреть не стали.
Комендант Кареев прикрыл за собой дверь и закрыл ее на старый деревянный засов. Он сказал:
— Дадим лошадям отдохнуть. Затем отправимся в путь. До города совсем недалеко, всего несколько часов верхом.
Мишель расстелил меховое одеяло на полу. Они молча сели на него. Джоан склонил голову на плечо Кареева. Он нежно скользнул пальцами в ее волосы и вытащил из непослушных кудрей ее светлых волос елочные иголки. Она с беспокойством отметила, как пристально темные глаза Мишеля наблюдали за Кареевым. Мишель снял с Джоан обувь и обернул ее ноги в шерстяные носки, которые были влажными от снега. Она внимательно наблюдала за тем, как теперь уже глаза Кареева смотрят за быстрыми движениями Мишеля, как от напряжения в уголках его глаз образуются морщины.
— Давайте пойдем прямо сейчас, — внезапно сказала она.
— Мы не можем, Джоан. И у нас еще уйма времени.
— Мне так неприятно здесь находиться.
— Ты прошла через столь многое, что было тебе ненавистно, — сказал Мишель. — И ты была храбра. Теперь все близится к концу. Подумай о том, что нас ждет.
— То, что нас ждет, — медленно произнес Кареев, — уготовано лишь двоим и только.
— Да, — согласился Мишель. — Только так. И я надеюсь, что третьему хватит смелости отступить, так же, как хватало и двигаться вперед.
— Надеюсь, что так, — сказал Кареев.
— Здесь слишком холодно. — пожаловалась Джоан.
— Я разведу костер, Фрэнсис.
— Не стоит. Они могут заметить дым.
— Позволь мне прижать тебя ближе, Джоан. Так ты согреешься.
Комендант Кареев взял ее в свои объятия.
— Убери от нее руки, — медленно произнес Мишель. — Что?
— Я сказал: убери от нее руки.
Комендант Кареев повиновался. Он бережно усадил Джоан рядом с собой и поднялся на ноги. За ним встал и Мишель.
Джоан стояла между ними. Она смотрела на них потемневшими глазами, полными презрения.
— Молчите! — приказала она. — Кажется, будто вы оба позабыли, в каком месте мы находимся и когда.
— Но мы также можем уладить это прямо здесь и сейчас, навсегда, — сказал Кареев. — Он забывает о том, что у него на тебя больше нет никаких прав.
— А вы не забываете, комендант, — спросил Мишель, — что у вас их никогда и не было?
— Я выкупил ее у тебя взамен пятидесяти лет твоей жизни на свободе.
— Она не продавалась.
— Я бы не стоял на пути у женщины после того, как она попросила бы меня с него убраться.
— Если бы вы только вспомнили об этом, случись это с вами.
Комендант Кареев повернулся к Джоан и очень нежно сказал:
— Все это было игрой, Джоан, и она ведет к весьма дурному концу. Я знаю правду, но ты должна рассказать и ему. Ты с ним слишком жестока.
— О, пожалуйста, прошу… — она стала умолять, пятясь от него назад, — не надо, только не сейчас, не здесь.
— Прямо здесь, Фрэнсис, — сказал Мишель, — и сейчас же.
Она выпрямилась и посмотрела им в лица. Она высоко подняла голову, ее глаза были ясны, а голос чист. Это не звучало как извинение. Она с гордым вызовом оглашала вердикт, пользуясь своим высоким правом:
— Я люблю одного из вас. Не важно, что мне приходилось делать, ведь разве вы не понимаете, что существует любовь за рамками любой справедливости?
— И кого же из нас? — спросил Мишель.
— Мы хотим доказательства, Джоан, — сказал Кареев, — того, которое разрушит все сомнения.
В дверь постучали.
— Во имя закона… откройте дверь!
Мишель подскочил к окну. Вспыхнуло дуло его пистолета, и он выстрелил. Снаружи выстрелили в ответ несколькими очередями из винтовки.
Мишель выронил пистолет. Он ухватился рукой за край окна и усилием воли поднял себя на ноги, весь дрожа, а затем снова упал — теперь уже на спину, высоко подняв в падении свои руки.
Джоан закричала нечеловеческим голосом. Она кинулась к нему, разрывая его пиджак, нащупывая его сердце. Сквозь ее пальцы потекла кровь.
— Иди сюда! — прокричала она, обращаясь к Карееву. — Помоги ему!