— Лукерья, тебе не о чем переживать. Я всё решу. Только ты должна пообещать мне, что будешь мне доверять, что бы ни случилось.
— Ладно.
И он начинает рассказывать, подкрепляя свои подозрения собранной документацией. Левые договоры, оформленные на подставные фирмы, накладные на отгрузку несуществующих товаров, оплаченные «мимо кассы» многомиллионные счета, средства по которым через сложную схему раскидывались на несколько банковских счетов, в том числе и на наследуемый мной.
— То есть, — выдыхаю я, едва разложив по полочкам всю информацию в своей голове, — ты хочешь сказать, что папа был контрабандистом?
— Да, Луковка, ты верно ухватила самую суть.
— И теперь… — А собственно, что теперь?
— И теперь нам нужно как можно скорее выявить его сообщников и выгнать из твоей компании. Желательно выйти так же на лиц, с которыми они работали. До того, как они…
Он замолкает и рассеянно смотрит на меня. Снова этот взгляд, полный… Чувств и эмоций. Божечки! Да он же боится за меня!
— Ты считаешь, что они могут прийти за мной? — Обречённо спрашиваю у него.
— Я опасаюсь, что могут. — Подтверждает он кивком. — Это не значит, что придут, но рисковать я не могу. Я не позволю кому бы то ни было причинить тебе вред. Но, пока я буду усиленно искать хвосты этой истории, Лукерья, ты должна быть очень осторожна. Пожалуйста, старайся без особой надобности не появляться в пределах офиса, не покидай лишний раз наш дом — здесь ты в абсолютной безопасности, постарайся не заводить новых знакомств и ограничить общение со старыми знакомыми, особенно, если они неожиданно выйдут на контакт. Пожалуйста, сообщай мне обо всех своих передвижениях, если есть нужда уехать куда-то без меня. И всегда держи ушки на макушке.
Он притягивает меня к себе и крепко обнимает. Обхватывает руками и удерживает некоторое время. Целует макушку.
— Сейчас, Лукерья, мне очень важно твоё абсолютное доверие и подчинение. Это не моя прихоть. Так надо. Я постараюсь решить эти вопросы как можно скорее, но… — Он внимательно смотрит мне в глаза. — Ты должна слушаться меня, маленькая. Иначе может случиться непоправимое. А я никогда себе не прощу, если ты пострадаешь из-за моей ошибки.
Я хочу успокоить его. Ну же, мой отец, уверена, не крупный мафиози. Так же не бывает в реальной жизни!
— Денис, всё будет хорошо. Я буду паинькой и не подведу тебя. Я знаю, что у тебя всё получится. Ты быстро всё решишь, и мы станем жить, как раньше, до того как на меня свалилось это дурацкое наследство.
Он грустно улыбается. Конечно, как раньше больше не будет никогда. Теперь у меня всегда будут заботы, связанные с этой дурацкой компанией. Не у меня, так у Акманова. Мало ему своей работы, так ещё… и меня спасать надо!
Я тянусь губами к мужу. Хочу забыться от этих новых, пугающих знаний. Хочу стереть с лица Дениса это странное выражение. Хотя бы на сегодня!
Но стоит только нашим губам соприкоснуться, запуская ток по венам, как в дверь раздаётся настойчивый звонок.
26
Денис хмурится и идёт открывать нежданному гостю. Я слышу неясные голоса: один из них принадлежит моему мужу, а другой, приглушённый, женский. Но до того, как я, пытаясь побороть любопытство, все же решаюсь выйти и проверить, в чём дело, Акманов сам заглядывает в кухню.
— Луковка, мне нужно отъехать, — говорит он мне.
— Что-то случилось?
— Тебе не о чем волноваться, случилось, но не у нас.
— А у кого? — Испуганно спрашиваю у него.
— Соседям нужно помочь, — Денис наклоняется и бегло целует меня. — Не волнуйся, я быстро.
— Что-то случилось с Линой? — Страшная догадка стреляет прямо мне в душу.
— Да, маленькая, её забрали в больницу, Римма Германовна, Линина бабушка, попросила отвезти её к девочке.
— Я поеду с тобой, — ориентируюсь я.
— Лукерья, я не думаю что это хорошая идея. Тебе лучше остаться дома.
— Денис, ну как же ты не понимаешь? Я же здесь с ума сойду от беспокойства! Я не буду тебе мешать, вообще никому мешать не буду, просто не смогу оставаться здесь одна!
Несколько бесконечно долгих мгновений мне кажется, что он сейчас откажет мне. Он внимательно смотрит прямо в мои глаза, размышляя о чём-то своём, а потом медленно кивает.
Я, хоть и очень удивлена, но не решаюсь показать виду. Мне кажется странным, что соседка, при всей нелюбви к нашей семье, просит помощи именно у моего мужа. И ещё более странно, что Денис, который вроде бы в ссоре с соседкой, готов сразу броситься ей на помощь. Думаю, когда дело касается здоровья ребёнка, все отбрасывают в сторону разногласия и делают то, что должны.
— Поехали, Луковка, — Денис протягивает мне руку. — Посидишь в коридоре, пока я помогу Римме Германовне. Хорошо?
— Хорошо.
Мы вместе выходим из кухни, Денис тянет меня за руку, поторапливая, и я обращаю внимание на леденящий взгляд женщины. Ей не нравится быть здесь. Не нравится создавшаяся ситуация, в которой она вынуждена просить нашей помощи.
Я дружелюбно улыбаюсь ей, пока мы с мужем обуваемся.
— Вы тоже едете? — Спрашивает она, обращаясь ко мне.
— Да, моя жена тоже едет со мной, — бросает Акманов тоном, не терпящим возражений.
Женщина поджимает губы.
— Римма Германовна, возможно, у нас были какие-то проблемы и недопонимания в прошлом, я действительно не помню ничего из этого, но я не могу сидеть и ждать новостей дома, в полной неизвестности. Мне небезразлична ваша внучка, поэтому, пожалуйста, давайте закопаем на время топор войны. Нравится вам или нет, я еду с вами.
— Лукерья права, Римма Германовна, у нас просто нет времени на бессмысленные споры. — Поддерживает Денис.
Он не ждёт больше ни минуты, просто распахивает дверь, выпуская нас во двор.
Прямо перед моим носом на привычное место рядом с Денисом усаживается бабушка Лины, и я вынуждена сесть на заднее сиденье. Всю дорогу в салоне стоит напряжённая тишина. Мне мучительно невыносимо от этой тяжести. Хочется как-то разрядить обстановку.
— Лине стало хуже из-за простуды? — Меня прорывает. — То, что вы говорили? С ней уже такое случалось? Она же поправится?
— Денис, — тихо и обречённо говорит женщина.
— Что — Денис? — Глухо отзывается он. — Лукерья ничего не помнит. Вы могли бы быть к ней чуть более снисходительны.
— Я сейчас не могу думать ни о чём другом, кроме своей внучки!
— Ну, конечно, Римма Германовна, мы с Денисом всё понимаем. — Я подаюсь вперёд и касаюсь плеча женщины. — Простите мне мою несдержанность. Когда я переживаю, очень много болтаю. Я уверена, что всё обойдётся. Я буду молиться о её здоровье. И если вам понадобится любая помощь, вы обязательно обращайтесь к нам. Я могу сидеть с Линой, если нужен будет присмотр и уход. Да, Денис? Мы же поможем?
— Конечно, Лукерья. — Он бросает взгляд на нашу соседку. — Вы не стесняйтесь, Римма Германовна, моя жена может вам помочь с девочкой.
Женщина молчит, но я и не ждала, что она с распростёртыми объятиями примет мою помощь и мою дружбу.
В больнице Денис сажает меня на диванчик, а сам идёт с соседкой к посту медсестры, чтобы помочь узнать новости о состоянии здоровья Лины. Мне страшно, что ей может быть гораздо хуже, чем я думаю. Я ничего не знаю о инвалидах-колясочниках. Никогда даже и не думала, что Лина чем-то отличается от других людей.
Когда проходит уже сорок минут, а Денис или соседка не появлялись на виду всё это время, я решаюсь отправиться на поиски. В вендинговом аппарате беру два кофе — себе и мужу, и медленно иду по больничному коридору.
Неловко, ведь я даже не знаю фамилию соседей. Как узнать, где искать палату девочки?
Вдруг слышу из-за одной двери знакомые голоса.
— С ней всё хорошо. Не нужно накручивать себя. — Говорит Денис мягким, успокаивающим тоном. — Она проспит до утра. Это действие лекарств. Не обязательно сидеть возле неё.
— Я не оставлю Лину здесь одну. Ты тоже мог бы остаться, если бы оставил свою жену дома, — шипит в ответ Римма Германовна.