Андрей просмотрел допросы свидетельниц, не вникая в суть. Но отметил, что, судя по неровным росчеркам, обе – глубоко пожилые женщины. Вахтёрша к тому же, малограмотная – вместо росписи кривая заглавная буква. Пациентка последняя подписалась полной фамилией, тоже типичная характеристика – простая, ничем не примечательная женщина, без амбиций и выдумки. Позвонил Алексей.
– Андрей Анатольевич, отравление, – отозвался помощник. – Яд – гиосцин.
– Гио – что? Впервые слышу такой. Что за хрень?
– Не хрень, а что-то вроде скополамина или даже он сам, эксперт объяснял, я так и не понял. Подсыпали в кофе. То есть подлили.
– Скополамин? – Андрей подумал. – Который «сыворотка правды»? Он же запрещён в половине мира.
– Скополамин запрещён, а гиосцин этот – нет. В аптеке не купишь, конечно, но достать в принципе можно. Эксперт говорит, жертве влили немного водицы с немеряной дозой разведённого препарата. Сказал, раствор специально готовили, потому что не бывает в природе такой концентрации.
– Когда заключение по отпечаткам будет?
– Криминалист сказал, не раньше начала недели. Перебои с фиксатором, говорит. Попросить ускориться?
– Да, Лёш, попроси. Пусть придумает что-нибудь. Скажи, главный давит или ещё что-нибудь. Ты мне свидетельниц организовал на сегодня?
– Ребята возьмут у них пальцы, часам к десяти к вам.
– После них нужна мать потерпевшей. И ещё разыщи гражданку… – Андрей зачитал из протокола допроса фамилию, – что была назначена Агеевой к восьми утра и которой Диана Сергеевна отменила приём. Узнай почему.
Андрей посмотрел на часы, до десяти оставалось немного, достал справочник ядов.
– Гиосцин. Название вообще незнакомое. Вот он. Наркотическое вещество, аналог скополамина, без вкуса, цвета и запаха, по механизму воздействия близок к м-холиноблокаторам. Помнить бы ещё, что это такое. А вот, атропиноподобное действие. Список «В». Применяется для обезболивания и купирования приступов эпилепсии. Чрезвычайно токсичен. Зафиксированы случаи сильного отравления при попадании препарата в организм через кожу. Ого! При превышении дозы человек сначала засыпает, и, если не оказана вовремя помощь, возможен летальный исход. Хорошенькое – «возможен»! – Андрей захлопнул книгу. – Удобное отравляющее вещество. Достать только сложно. Ну и кто у нас имеет доступ к лекарствам? Правильно, медики.
Ожил телефон внутренней связи.
– Приглашайте, – ответил Андрей и приготовил листы протокола.
Дверь открылась. В кабинет неуверенной походкой зашла чуть сгорбленная старушка, одетая в вязаную кофту, перехваченную вместо пояска простой бельевой верёвкой. На локте у старушки болталась авоська.
– Иванова Агриппина Ивановна? – Андрей поздоровался, вышел из-за стола и помог женщине сесть.
– Здравствуй, здравствуй, мне к твоему старшему. – Старушка прищурилась, отчего её глазки за толстыми стёклами превратились в две галочки.
– Руководитель следствия в отпуске. – Андрей поправил свою почти невесомую оправу.
– В каком ещё отпуске, – свидетельница достала повестку и прочитала с вытянутой руки, сдвинув оправу на лоб: – когда здесь по-русски указано: «старший следователь Андреев А. А.»?
– Андреев А. А. – это я.
Женщина осмотрела его, убрала повестку и опустила очки на глаза:
– А поболе опытного в целой прокуратуре не сыскалось?
– Вообще-то я начальник отдела, и мне лично доверили расследовать это сложное дело. Вас что не устраивает?
– Да всё меня устраивает, – недовольно заметила Иванова и вдруг с напором добавила: – Такую страну погубили. А я – человек пожилой! Войну прошла.
Андрей недоверчиво перепроверил анкету свидетельницы:
– При чём здесь страна, Агриппина Ивановна? И какую войну? Когда вы в сорок третьем родились?
– И родилась! – вспылила свидетельница. – Что мне довелось пережить, такого никому не приведи господь! Но этакого позора отродясь не доводилось. Милиция приезжает и увозит меня на глазах у людей, словно какую прости господи.
– Машину прислали для вашего удобства, Агриппина Ивановна, чтобы вам прибыть вовремя.
– Спасибо тебе за этакое за удобство! Нечто я сама не доберусь? Я, чай, не инвалид! Сама, почитай, почти сорок лет в медицине оттрубила. Сколько через мои руки прошло! Скольких я на ноги поставила!
Андрей снова глянул в анкету:
– Вы же всю жизнь в психлечебнице работали, Агриппина Ивановна?
– Нечто там не люди лежат? – возмутилась та. – Для чего я там сорок лет с лишним вот этим горбом, – свидетельница хлопнула себя ниже затылка, – горбатилась? Чтоб позор этакий выносить?