— Джей, подожди, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, прежде чем уйдешь. Дай мне посмотреть на тебя без этого, — Она протянула руку к глазной повязке, но он отклонился. — Пожалуйста, — повторила она, — иначе это будет меня преследовать. Это будет преследовать меня всю жизнь.
Руки Джея бессильно повисли вдоль туловища. Софи обошла вокруг стола, зная, что другой такой возможности не представится. Если он сам сейчас не снимет повязку, то, по крайней мере, возможно, не помешает сделать это ей. Джей возвышался перед ней словно башня, и то, что она собиралась сделать, казалось весьма рискованным. Но выбора не было.
Его застывшее, словно у изваяния, лицо она сочла за разрешение. Испытывая слабость во всех членах, Софи поднялась на цыпочки и сняла черный треугольник с лица, которое, по выражению Уоллис, было скорее классически мужским, чем классически красивым.
Хотя Софи и готовила себя к тому, что увидит нечто ужасное, в этот миг она испытала шок и попятилась.
— О Господи, Джей...
Он быстро прикрыл отсутствующий глаз ладонью.
— Я тебя предупреждал.
— Нет... с твоим глазом все в порядке. В полном порядке. Посмотри сам!
— Что ты имеешь в виду?
На стене напротив Софи стоял посудный шкаф с зеркальной внутренней стенкой. Джей повернулся к нему и провел рукой по лицу.
— Все в порядке? — Он придвинулся ближе, разглядывая собственное отражение. — Но у меня не было глаза. Мне его вырезали. На этом месте было множество чудовищных рубцов.
Софи не знала, что сказать. Страх мешал ей убедить его, что глаз невредим. Никаких шрамов. И никаких следов увечья. Увидев, как он с выражением отвращения на лице оборачивается и тянется к повязке, Софи поняла, что должна его отпустить — и не только ради собственной безопасности. Над ним проделали нечто чудовищное.
«Ты придумала себе другую жизнь, Софи, нереальную жизнь, в которой все еще существует Джей».
Клод сказал ей это несколько лет назад, во время одного из первых сеансов, и она согласилась.
— Это правда, — призналась она, — но, если бы это было возможно, я хотела бы жить именно в ней, и с ним. Я предпочла бы стать женщиной, спящей наяву, а не тем, чем являюсь на самом деле.
Софи в страшном возбуждении мерила шагами свою гостиную, начисто забыв о молодом румяном охраннике, сидевшем на кухне за столом и раскладывавшем пасьянс. Адреналин, бешеным потоком струившийся по ее сосудам, казалось, смыл все иные ощущения, включая и ощущение слабости, которую она еще недавно испытывала.
Софи старалась вспомнить, как объяснял ее состояние Клод во время того сеанса. Он описывал, как личность раздваивается, распадается на части, чтобы избежать страдания, и называл это диссоциацией. В крайних случаях человек разделяется на множество личностей. Ее состояние он считал состоянием средней тяжести, но опасался ухудшения. Софи постоянно впадала в сны наяву, чтобы не чувствовать боли, которую ей доставляла реальность.
С помощью Клода она постепенно научилась спокойнее воспринимать свою утрату и вновь обратилась к реальности, вместо того чтобы прятаться от нее в снах. Клод считал, что последние явления Джея были рецидивом ее болезни, но сама Софи теперь твёрдо знала, что это не так. Это было нечто совершенно другое, нечто, связанное с состоянием Джея, а не с ее собственным. Теперь даже казалось вероятным, что у нее вообще не было никаких видений, он действительно приходил к ней.
Софи взглянула на ладони — они были мокрыми от испарины. Кепочка из «Крутого Дэна» превратилась в мокрый черный комок. Скоро от нее ничего не останется. Нужно увидеться с Клодом, поговорить с ним и выяснить, права ли она.
— Все в порядке, мэм?
Охранник поднял голову, когда она проходила мимо него, направляясь к телефону. Ночь скоро сменится светом — было почти четыре часа утра. Софи уже пыталась связаться с Клодом, но он то ли спал, то ли его не было дома, потому что трубку не снимали.
— Черт, — прошептала Софи, снова услышав голос на автоответчике, и бросила трубку.
— Мэм?
— О! — Софи повернулась к охраннику — он стоял у нее за спиной. По монотонному звуку зуммера она поняла, что положила трубку мимо рычага.
— Вы знаете, который сейчас час?
— Знаю, — успокоила охранника Софи. — Но есть человек, с которым мне нужно обязательно поговорить, — мой психиатр. Прошу вас, это очень важно. Вы не могли бы меня к нему отвезти?
Охранник протянул руку и положил трубку на место.
— Простите, мэм, мне действительно очень жаль, но у меня приказ обеспечивать вашу безопасность здесь, в этом доме. Мне было велено никуда вас не возить. Вы же слышали, что сказал мистер Бэбкок.