Пауза.
Драгица: Не знаю, с чего начать.
Жаркец: Сначала.
Драгица: Сначала?
Жаркец: Вот именно. Сначала. Объясни нам, если можешь, как это всем женщинам в Европе достаточно одного мужа, а тебе понадобилось два. Давай, рассказывай.
Драгица: Видите… это тяжело объяснить.
Креше: Еще тяжелее понять.
Драгица: Я вас… я не хотела вас обидеть. Никого из вас, понимаете?
Креше: Ого, эта причина уважительная, твою мать.
Жаркец: Объясни, Драгица, ты зачем все это сделала? Объясни?
Драгица: Я… думала… это случайно.
Жаркец: Разве тебе мало было одного мужа?
Драгица: Я… думала, что вы никогда не узнаете.
Жаркец: Ох! Плохо думала.
Драгица: Вы должны меня выслушать, вы должны дать мне возможность все объяснить.
Креше: Мы ничего тебе не должны. Мы можем, если захотим, выбросить тебя на улицу. Мы можем, но не хотим.
Драгица: Прости меня, Креше, прости. Ты же знаешь, что был мне дорог все это время?
Жаркец: А я? А я что был для тебя все это время?
Драгица: И ты был мне дорог. Прости меня и ты.
Жаркец: Ты разочаровала нас обоих.
Драгица: Жизнь была против меня. Все было против меня. И вы на моем месте поступили бы так же.
Креше: Я бы нет.
Жаркец: И я бы нет.
Драгица: Вы должны, должны меня простить. То есть, не должны, но я буду вас просить меня простить.
Жаркец: Обоих.
Драгица: Да, я обидела вас обоих. У меня болит сердце. Но дайте мне вам все объяснить.
Креше: Начинай!
Драгица: Рассказывай!
Драгица: Вы, конечно, знаете, помните, что мое детство было очень несчастным. Без отца, без матери, только тетя. Это оставило след на психике, в моей душе. Мне все детство не хватало опоры.
Жаркец: А теперь у тебя их две!
Драгица: И вот, всегда было так, что я была не защищена и окружена грубостью. Меня никто не любил, я была сиротой, да еще и одинокой женщиной. Это все смягчающие обстоятельства, это все психические травмы. Если бы вы прочитали один роман, вам все стало бы ясно. Женщины — очень сложные существа. Особенно женщины, у которых в детстве не было семьи, опоры, ясного будущего. Я знаю, что вы считаете меня виноватой. Я знаю, что в ваших глазах я, может, и согрешила, но женская психика не такая уж простая вещь. Женщина похожа на швейцарские часы, где каждый винтик должен функционировать бесперебойно. За этими часами надо следить, относиться к ним нежно.
Креше: Подожди. Ты сейчас будешь рассказывать нам о швейцарских часах или объяснишь нам, как все это случилось?
Драгица: Я пытаюсь выражаться образно.
Жаркец: Оставь ее, давай посмотрим есть ли у нее вообще что сказать. Я удивляюсь ее уверенности, что на все это у нее могут найтись слова.
Креше: Ситуация более, чем понятная.
Жаркец: Это точно. Но пусть рассказывает все, что у нее есть. Как же мне любопытно услышать, что она еще скажет.
Драгица: Человек не всегда существо разумное. В фильме «Сияние в траве» есть одно высказывание, одна замечательная мысль. Но ладно, я не буду сейчас ее повторять. Наша ситуация намного сложнее, потому что нас — трое. И вы ждете от меня сейчас, чтобы я попробовала объяснить вам свой взгляд на жизнь. Все, что повлияло на мои поступки. Что привело нас троих к ситуации, которая заставила нас встретиться сейчас здесь, в этой комнате. При этом мучительном разговоре, который должен дать ответы на многие вопросы, которые вас мучают. А я попробую убедить вас, что все намного проще, чем вам кажется. Если бы вы могли заглянуть в мою душу, в комнату моего детства, или, как говорит Францет Прешерен в «Венке сонетов»… если вы понимаете, о чем я хочу сказать, моя душа и мое детство всегда вместе. Я никогда, никогда в жизни не хотела причинить кому-то боль, а тем более вам двоим. Я женщина, воспитанная с классическими патриархальными взглядами на жизнь. Меня всегда ужасала мысль об измене, о прелюбодействе… о… о… о поведении, которое противоречит десяти библейским заповедям. Я уважала их и следовала им. Мной всегда руководила любовь. Я всегда старалась быть последовательной, быть морально чистой. Но жизнь — не такая простая штука, и слова не смогут объяснить вам всего, что вы должны понять. Все, что я сделала, могу объяснить вам очень просто, если вы этого хотите, если позволите.