Закрыв на мгновение глаза, я просто позволила себе насладиться этим сладким чувством облегчения и победы. Так или иначе, я добилась того, для чего вышла замуж: Ланхария спасена, столетиями продолжающаяся, опустошающая война, наконец, прекратится!
Я проявляла терпение, сколько могла. Но когда за нами закрылась дверь спальни, я подвела мужа к камину и настойчиво усадила перед собой.
Горничная оставила таз с теплой водой, бинты и заживляющую мазь.
Я аккуратно сняла с мужских плеч продырявленный камзол, затем и липкую от крови рубашку. Бросила их раздраженно в огонь, чтобы глаз не мозолили.
Взглянула на раны и ужаснулась…
Глава 61. Каменное сердце
— Мужество — качество, достойное короля, — выговаривала я Фэнриду, осторожно промокая кровь, покрывшую спину мужа густым, липким слоем. — Но она не должна доходить до абсурда!
— Если б меня так легко можно было убить, Шена, я уже был бы мертв очень давно, — голос мужа зазвенел от легкомысленной насмешки.
Я хотела неистово возразить, но удивленно захлопнула рот, когда провела тряпицей поверх ран чуть смелее.
Обалдеть, они уже практически затянулись! Кровь остановилась, а дырочки от стрел выглядели так, будто прошел не час с момента битвы, а неделя.
Вот, значит, какова регенерация дракона? А теперь, когда сердце было снова полно магического огня, скорость исцеления даже увеличилась.
Фэнрид это знал, потому и не волновался, что может умереть от какой-то там потери крови. Пф, ерунда, да и только?
— Ого… — с уважением признала я, обмывая широкую спину любимого с меньшей боязливостью.
Он в порядке. К утру будет полностью здоров. Можно больше не беспокоиться о его жизни.
Довольно рассмеявшись, Фэнрид взял со столика бокал белого игристого вина и залпом осушил его, празднуя, ни много, ни мало, как победу всей своей жизни.
— И все равно, — поворчала я для проформы, лишь бы не уступать в споре — старая, въевшаяся привычка, — не было необходимости выдирать стрелы с мясом!
— Через несколько дней даже шрамов не останется, — легкомысленно фыркнул муж, вернув пустой бокал на поднос.
— Каково это было? — тихо спросила я, закончив с умыванием и предав красную тряпицу пламени.
Вытерла кожу насухо махровым полотенцем и обняла мужа обеими руками крепко-крепко. Прижалась щекой к его израненной спине, слушая ровный ритм сердца, бьющегося гораздо быстрее, чем прежде, к моей превеликой радости.
— Не представляю, что тебе пришлось пережить, когда ты узнал, что твой родной дядя…
Я не смогла договорить, потому что Фэнрид напрягся каждой клеточкой тела и скрежетнул зубами.
— Никогда за всю свою жизнь я не чувствовал себя настолько хорошо, — признался он, медленно втянув носом воздух. — С самого детства это казалось недостижимой целью: я искал убийц своих родителей, одержимый этим до крайней степени. Больше ничто не имело значения, только это. Война продолжалась бы ради этого вечно, если б пришлось! — его кулаки сжались добела.
— Ты думал, ланхарийцы убили твоих мать и отца, — прикрыла я глаза, наслаждаясь сильным биением драконьего сердца, отзывающемся в самой глубине моей души.
Тихонько поглаживая кончиками пальцев теплую, гладкую кожу, вздохнула от облегчения, что все опасности позади.
— Понимаю.
— В момент, когда его шея сломалась в моих руках… — прорычал муж с темным удовлетворением в голосе и замолк. — Прости.
— Ничего, — улыбнулась я, позабавленная тем, что он бережет мою нежную натуру, и это после всего, что он обо мне уже узнал. — Говори, как есть. Мне нравится слышать твои сильные чувства, даже если это злость. Ты… что ж, ты и твой внутренний зверь великолепны, мой король.
Ответный всплеск удовольствия стал мне наградой. Дракон буквально расцветал, когда я выражала ему свое восхищение: его распирало от гордости собой, он источал потрясающее тепло, а все чешуйки топорщились и начинали вибрировать в унисон с моим дыханием.
Так было и раньше, но теперь наша связь в разы укрепилась. Мы были на одной волне, и это прекрасное чувство единения не было сравнимо ни с чем. Вся отданная мной магия стоила этого момента осознания, что он будет жить.
— Что ж, — хрипло прошептал мой муж, накрывая мою руку, лежащую напротив его сердца, своей, — когда я убил его, Шена, то испытал настоящий триумф. Все годы мучений стоили этого краткого мгновения, к которому я стремился много лет. Убийцы моих родителей больше нет! Мерзавец понес заслуженное наказание, и я чувствую себя бесконечно свободным теперь. Я… наверное, можно сказать, что я счастлив.