Влад развёл руками.
– Как скажешь, дружище, для тебя – всё что угодно!
И потом он ушёл, а я долго смотрел в больничное окно. Майское солнце пряталось за белым облаком. Но постепенно светило выползало.
Скоро стало так ясно, что я начал щуриться.
Буду жить. Ирина Львовна теперь тоже будет жить.
Это уже точно.
А пока надо бы вздремнуть. Так сказал я себе и повернулся на другой бок.
Конец