— Тебе? — улыбка стала еще шире.
— Мне тоже можно, — пробормотал он, выпутываясь из куртки. — А чего ты без света сидишь?
— Тебя жду, — она прикусила губу и пошла по коридору в зал. А у него ноги отнялись. Или наоборот?
То самое клятое платье, у которого ткани на спину не хватило, та самая молочно белая спина с ямочками, а по позвоночнику, уходя вниз, под платье — причудливая вязь с завитками и бутонами, мерцающая, переливающаяся.
— Нравится? — она обернулась и повела плечом.
И тут-то его и понесло.
«Нет, татуировку сделала не зря», — мелькнула в голове мысль, когда Захар подхватил меня на руки. Ну, как на руки — на плечо взвалил, и потащил в спальню. Потом стало не до мыслей — потому что платья я лишилась в самые сжатые сроки и весьма по-варварски, только ткань треснула, а я охнула, но решила не отставать, и дернула за края рубашки в разные стороны. Пуговицы весело брызнули в стороны — пришиты плохо, наверное.
— Нинка, — хрипло прошептал он мне в губы. — Ты моя?
— Твоя, — растерялась я окончательно, но об ответе не пожалела, потому что такого у меня еще не было. Водоворот прикосновений — то грубых, то нежных — и его лицо — отчаянное какое-то, и хищное, и желание — одно на двоих, и салюты — то ли на улице, то ли под веками, и хриплый голос, выговаривающий мое имя…
Я машинально водила пальцами по гладкой влажной спине и только что не мурлыкала.
— Прости меня, — хрипло выдохнула Захар.
— Прощаю, — милостиво согласилась я. — А за что?
— Я тебе больно сделал.
— Когда это? — удивилась я, прижимаясь к теплому боку.
— Когда… ну…
— Не сделал, — ухватила я его мысль и, кажется, покраснела. — Не переживай.
— Нин, — он привстал на локтях и теперь внимательно изучал мое лицо. — Не это… не ври, а?
— Не вру, — я пожала одним плечом. — Зачем?
— Я грубый.
— Ага. Грубое животное. — Хихикнула я и спряталась ему в подмышку.
— Нин.
— Слушай, все хорошо, — я обхватила его лицо ладонями и поцеловала в губы. На поцелуй ответил — торопливо, жадно. — Ты чего делаешь? — пискнула я, когда он спихнул с нас плед.
— Синяки ищу.
— О боже. — Закатила я глаза. — Ты совсем спятил?
— Нет. — И ищет, и ищет!
— Ладно, — я села и согнула коленку. — Смотри. Вот это я об табуретку ударилась вчера. А вот эээтооо… Не помню. Но к тебе этот синяк никакого отношения не имеет. — Я вытащила осточертевшую заколку из волос и оперлась на руки.
Захар задумчиво поцеловал коленку, потом бедро, потом живот, потом сгреб на руки — целиком, как маленькую, и упал со мной назад, в разворошенную и теплую кровать.
— Я обычно сдерживаю себя, — с трудом начал он, а я навострила уши. Чую, сейчас узнаю какую-то «страшную» историю. О том, как у его предыдущей девушки был засос. — Но иногда не получается.
— Ммм.
— Я не только про секс. Я вообще вспыльчивый.
— Серьезно? — удивилась я. За три месяца не заметила. Или за два?
— Серьезно. И я… дурной становлюсь. Перед глазами красное все и не контролирую себя.
— Так, — подбодрила я его, выводя пальцами вокруг ловца снов на его груди. Молчит.
— Я боюсь сделать тебе больно. Навредить. Еще как-то обидеть.
— Бойся, — серьезно согласилась я. — Пока ты этого боишься — человек. А когда перестанешь — животное.
— Блин, у тебя все просто так, — невесело хохотнул он, явно что-то обдумывая.
— А не надо сложности придумывать, — я пожала плечами.
— У меня была девушка, — решился наконец он, а я закатила глаза.
— У тебя была девушка, которой ты в порыве страстного секса наставил синяков и засосов, а она обозвала тебя грубым животным и бросила, — перебила я Захара. — Угадала?
— Почти. Я ей ребро сломал.
— Ого, — у него таки получилось меня удивить. — Сильно.
— Да. И такое… заставляет быть осторожным. С любимой женщиной.
— Любимый мужчина, — у меня перехватило горло на миг, — а перестань меня сравнивать со всякими худосочными, а? Во мне весу, знаешь, сколько?
— Сколько? — машинально отозвался Захар, — да немного, по-моему! — Спохватился, ага.
— На руки больше меня не хватай. — Мрачно велела я. — Грыжу паховую потом тебе…
— Нин, ты мне зубы заговариваешь!
— А ты ерундой маешься, — я поцеловала его в шею. Потом в ключицу. — И пытаешься убедить меня, что ты псих.
— Я не пытаюсь, — пробормотал он, — ты чего делаешь?
— А ты не псих, — промурлыкала я, не особо прислушиваясь, что он говорит. — Психов в армию не берут…
— Так я как раз после армии-то, — слабым голосом откликнулся он.
— После армии, говоришь, — мурлыкнула я. — Знаешь, это льстит. Ты на меня кинулся как после года воздержания, да?
— Ты это, Нин, за платье прости… Я тебе новое куплю… Такое же…
— А в люди в нем отпустишь?
— Нет. Ни за что…
— Тогда наручники купи.
— Нинка, я щас опять… кинусь…
— Кинься, — разрешила я. — Мне понравилось…
Как бы эпилог
— Нина, — зычно крикнул Захар, выходя из-за елки.
— Мы тут, — отозвался Темка, размахивая веником из цветов. — Смотри, какой я букет маме нарвал! Классный?
— Супер, — похвалил Захар племянника. — Там мама на тропинке, иди к ней. На ужин скоро пора.
— А почему тут ужин в пять? — капризно спросил детеныш.
— Потому что в санаториях всегда ужин рано, — пояснил Захар, обнимая меня со спины.
— Пошли потихоньку, — предложила я.
— Ага. Мама там с Анькой все-таки нашли плитку, будут грибы варить.
— А потом?
— А потом солить.
Я хихикнула. Солнце золотило макушки елей, комары не докучали, любимый мужчина рядом — чего еще надо-то?
— Гляди, какой я гриб нашел, — Захар протягивал меня огромный груздь.
— Ого какой, — восхитилась я.
— Сына, это откуда ж такой великан? — изумилась тетя Таня, подходя ближе. Темка тут же сунулся к бабушке.
— Мам, я же просил там нас подождать! — под материнским взглядом Захар смирился и мотнул головой в сторону. — Там нашел. Грибной царь.
— Точно, — подтвердила я, беря «царя» в руки. — Ой, а что тут?…
В грибе был свежий разлом, в котором что-то застряло.
— Дай гляну, — придвинулась мама Захара ближе.
— Чего вы там нашли? — благостно спросила Анька, примыкая к нам.
— Гриб! — хором отозвались мы втроем.
— Блин, мам, Ань, я ж просил на тропинке нас подождать, — рассердился почему-то Захар. — Так что там с груздем?
— Ой, — гриб окончательно разломался и посыпался с рук. Что-то блеснуло, и в ладони у меня оказался тонкий ободок кольца. — Захар? — прошептала я. Он дернул плечом и вздохнул. Анька с тетей Таней замерли, как суслики. — Это то, что я думаю?
— Ну, да, — кивнул он, счищая с кольца останки гриба. — Я хотел как-то оригинально… Дурак, да?
— Да уж куда дурнее, — вполголоса пробормотала Анька. — В гриб кольцо сунул, придурок…
— Вот поэтому я и просил вас подождать там, — прорычал Захар, а я торопливо развернула его к себе.
— Это неожиданно.
— Ты согласна, или как? — мрачно спросил любимый, обнимая меня за талию. — Я помню, что ты не горишь желанием выходить замуж в принципе, но…
— Но за четыре года я пересмотрела свою позицию, — улыбнулась я, надевая кольцо на палец. — И ради тебя я даже согласна сходить в ЗАГС.
— Ты смотри, уболтал, — покрутила головой Анька. — Правда, лучше бы ты кольцо в стакан с компотом сунул…
— Аня, умолкни, — попросила тетя Таня, вытирая подозрительно покрасневшие глаза. — Дети, я рада.
— А уж я как рад, — ласково усмехнулся Захар и прижал меня к себе так, что сердце заломило в ребра. От счастья.