— Это Смияда с Пронием, — торопливо объяснила она графу. — Быстро ложись назад в постель, одеяло под горло подведи, вдруг решат заглянуть в дом?
Михаэль выразительно показал на стол — две чашки, две ложки — не одна Мариэта отвар пила. Если он смог до стола дойти, то зачем назад улёгся? Подозрительно…
— Иди, занимай гостей, колотите там, что собирались, а я надену ту рубаху, с воротом под горло.
— Она же вся грязная от жира, золы и…
— Ты права, значит, придется лезть в постель. Чашки убери.
Зельеварка проследила, как Михэ ныряет в кровать, зарываясь в одеяло по самые уши, смахнула чашки с ложками в тазик для мытья посуды и, поправив выбившийся локон, вышла наружу.
— Ты чего долго так? — встретила соседка. — Проний какие-то доски за сараем нашёл и лавки выволок, вон, слышишь? — уже стучит.
— Зелье готовила, нельзя было прерваться, — объяснила Мариэта. — Повезло тебе с мужем, Смияда, золотые руки у мужика!
— Это да, — довольно расцвела женщина, — на все руки мастер и характер золотой.
— Потому что тяжелый? — улыбнулась Мари, не понаслышке знавшая, какие, порой, у соседей приключались баталии.
— И поэтому тоже, — весело поддержала Смияда. — Главное — мужчина в доме. Вот ты — хозяйка отличная, свой дом, своё дело, а мужа нет! Непорядок!
— Ты же знаешь. Дереш…
— Замечательный был человек, но он умер, а ты — жива. Зачем хоронить себя, в твои-то годы? Еще и деток не успела понянчить, а уже записала себя в старухи. Давай, я тебя с племянником мужа познакомлю? Хороший мужик, вдовый второй год, прям, как ты, один остался. И детей родить не успел. Соглашайся, не век же в холодной постели спать!
— Что ты, Смияда, как можно! Я из Империи, там траур три года держат, рано мне невеститься. Потом, стара я уже для замужества.
— Так я только познакомить, не сватаю! Потом — для ни разу не женатых мужиков ты стара, верно, но есть же вдовцы, для них ты в самый раз будешь! Брат твой надолго ли приехал, сказал уже?
— Я не спрашивала. Он едва с того света вернулся, не до разговоров ему, и человек только на порог ступил, а его в лоб — когда уезжаешь? Невежливо, Смияда, не могу я так! Выздоровеет, окрепнет, сам скажет, — ответила Мариэта.
— Ну, да, мы тебя об этом уже спрашивали, — кивнула соседка. — Как бы хорошо было — сойдись ты с Егером, он сюда переедет. А нашу Аяну взял бы за себя твой брат. Породнились по кругу! В гости бы в Империю ездили, да и тут объединить дворы можно, заборы порушить, что на меже стоят, — размечтавшись, женщина зажмурилась, порозовела.
— Притормози, — улыбнулась зельеварка, — а то тебя не остановишь — ты имена нашим будущим детям начнешь придумывать. Не возьмет мой брат за себя твою Аяну, хоть она у тебя красавица, и умница. Рассказывала же — помолвлен он, свадьба по зиме. А я, пока три года не минует — даже слышать не хочу о других мужчинах! Не обижайся, но больше не вспоминай об этом. Пойдём, посмотрим, что Проний мастерит.
Смияда поджала губы, но промолчала.
Проний своё дело знал — пока женщины судачили, он успел соединить две лавки и теперь набивал доски, сооружая топчан.
— Соседка, я широкий не стал делать — досок мало, — объяснил он, — да и к чему широкий, если он один спать станет?
— Правильно, — согласилась Мариэта. — Спасибо, Прон!
— По-соседски, как не помочь? Есть ли взвар у тебя, холодненький? Взопрел.
— Есть, как не быть? Сейчас принесу! — Мариэта метнулась на ледник, радуясь, что ушла от неприятного разговора.
Вот же, сваха какая, соседка-то! А ну, как и остальные примутся ей мужа подбирать? Кошмар, хоть из города беги.
Соседи провозились еще с три четверти оборота, а потом вернулись к себе.
Мариэта бросилась в дом — Михэ давно пора было принимать следующую порцию лечебного зелья.
— Долго вы, — встретил её мужчина.
— Проний всё делает не спеша, зато очень качественно, — объяснила Мари, отводя глаза от ладного тела «брата». — Что ж ты не оделся?
— Жарко под одеялом, а если еще и рубашку надеть, сварюсь, — объяснил Михаэль, с интересом рассматривая порозовевшие щёки «сестры». — Ты чего смущаешься? Замужем была, ночью лечь ко мне голая не побоялась, а тут глаза отводишь. Я всего лишь без рубашки.
— Да ну тебя! — рассердилась Мариэта. — То Смияда, то ты, сговорились, что ли, меня доставать? Я грела тебя, в лечебных целях, а не что-то другое. Вот зелье. Пей, надо обустраивать новые хоромы, Ваше Сиятельство.