— Обычно она долго ходит. Пока цветы соберёт, пока жуков пересчитает на березе, ещё у неё коллекция камней.
— Я попросила её побыстрее, — говорю как можно ласковее.
Стараюсь как-то сгладить ситуацию.
— Ага, — продолжает Ника впихивать в очередную деталь конструктора невпихуемое.
— Ладно, тогда я, пожалуй, поем. — Пододвигает к себе тарелку Афанасий, запускает в жижу ложку, пробует, а потом сообщает: — Холодный суп.
Как же неловко. Опять опростоволосилась. Я так хочу, чтобы девочки ему понравились. Потому что я не смогу жить с мужчиной, если он не поладит с моими детьми. Не то, чтобы я мечтала выйти замуж за Афанаия, но он хороший, перспективный, и Михайловна права: девочкам нужен отец.
— Ой, прости меня, пожалуйста, я совсем забегалась, — понимаю, что забыла разогреть суп.
— Я тебе помогу. — Афанасий пытается встать и отнести суп на кухню, но неожиданно в процесс вклинивается Ника.
Она старается ему помочь и, схватившись за край, тянет тарелку на себя. Он же не отпускает. Но Ника у меня упрямая. Я привыкла и зачастую не обращаю внимания, но неподготовленного человека подобное поведение шокирует. Тем более мужчину, который, конечно же, считает, что мелкая козявка должна его тут же послушаться и встать по стойке смирно. Но не всё так просто.
— Давай дядя Афанасий отнесёт тарелочку на кухню сам, — он старается как может, цедит сквозь зубы, надавливая.
Ника не обращает внимания и тянет. Но мужики же не любят, когда с ними спорят, тем более те, у которых нет детей, и особенно работающие на должности.
В общем, перетягивание каната оканчивается тем, что Ника опрокидывает тарелку на Афанасия.
Я в ужасе замираю, увидев на его белой рубашке капусту, а на брюках огромное мокрое пятно.
— Ты что натворила?! Это же новые брюки и рубашка! — Вскакивает Афанасий.
Тарелка со звоном летит на пол. Замглавы хватает Нику за руки. Та испуганно жмётся. А я ругаю девочек сама, воспитываю как могу, но, когда кто-то повышает на них голос, не могу этого выдержать, моментом превращаюсь в фурию.
— Афанасий, не кричи на ребёнка и отпусти её руку. Ника, иди, пожалуйста, в свою комнату.
— Он всё равно мне не нравится! — кричит младшая и убегает.
А Афанасий встаёт и, стряхивая на пол капусту, злится, пытается привести брюки в порядок. Я иду к шкафу, открываю, достаю кое-что из одежды мужа.
— Это папино! Не смей ему давать! — с порога орёт старшая. — Это папина одежда!
— Ты вообще их воспитываешь? — не выдерживает Афанасий. — Где у тебя ванная?
Я негодую, я злюсь. Мне всё это активно не нравится. Вся эта ситуация нелепая. Едва сдерживаюсь. В узкой ванной комнате пытаюсь оттереть следы супа с его рубашки. А Афанасий, как только дверь в ванную комнату закрывается, обхватывает меня двумя руками и накидывается с поцелуями.
— Давай просто пойдём ко мне на ночь, там успокоимся и забудем всё, что вышло. У меня ужин есть, и баню натопим.
— Я не люблю баню, — повторяю в тысячный раз.
— Я не могу без тебя, Ксюша. Ты такая красивая. Я с ума по тебе схожу.
Целует шею, подбородок, лицо.
— А дети как же?
— Михайловне оставь. Она присмотрит. А я по тебе скучаю. Нам вдвоём надо побыть, и всё наладится.
Я смотрю перед собой. Только и чувствую, как мужские губы по коже ползают. И злость меня берет за девочек, и всё это раздражает.
— Не получается у нас, Афанасий. — Аккуратно отталкиваю я его, присаживаясь на край ванны. — Не выходит.
— Что же, и замуж за меня не пойдешь?! — злится он.
Медленно кручу головой, опустив руки с полотенцем. Афанасий, психанув, уходит.
Сегодня яркий тёплый солнечный день. С утра я работаю не покладая рук, с хорошим настроением собираю пыльцу в ведро, добавляю рамок в гнёзда. По пасеке сейчас ходить одно удовольствие. У забора расцвели высокие деревья черемухи: душистые, огромные, чуть ли не до самого неба, и белоснежные, как фата невесты.
Неподалеку пышно цветут вишня, айва и черешня, радуя яркой пеной цветов. Необыкновенная красотища. Мой сад, очень сильно разросшийся на склоне за домом, как будто одет в свадебный наряд из розово-белых цветов. Над ним гудит рой пчёл. Обожаю.
Пчёлки работают, переносят пыльцу, а вот с одним из ульев беда.
Здесь пыльца, перенесённая насекомыми, сыплется на пол. Это всё потому, что пчёлы на подлёте к улью забили контейнер. Вот так вот они поработали. Ко мне подходит Егор, вздыхая, предлагает пирожок, испечённый Михайловной. Есть не хочу, работать надо.
— А ты спрашиваешь, зачем я ставлю у входа пыльцесборники. Вот представь, Егор, что вся эта пыльца оказалась бы на рамках, а куда складывать нектар? Пчела-то не понимает, хватит или не хватит пыльцы. Она просто занимается своей работой. Заготовкой будущей перги на зиму.