Я много думала об этом, и мысль о том, что выйду замуж за первого встречного, за первого, кто сделает предложение одновременно пугала и бесила! С одной стороны было положение старой девы и одиночества, а с другой – вообще полная неизвестность!
Я собиралась молча уйти, когда она произнесла:
– Я буду рада, если ты останешься «под крылышком», хотя бы и временно.
Я кинула, принимая её позицию, и отправилась к себе. Домашнее платье сменилось формой университета. И, честно говоря, этот наряд мне нравился больше всех в моем шкафу. В нём было удобно, и да, здесь были брюки, что весьма сильно выделяло женщину из толпы.
Я ещё раз проверила чемоданы, документы, и, не смотря на то, что ещё было слишком рано, вышла из дома. Мы жили почти на самой окраине столице, в которую переехали для того чтобы брат смог учиться в Академии и не платил за общежитие. Мой Университет Магии тоже находился в столице, и тем самым родители сократили долг за учебу. Хоть что–то.
Я шла по мощеным улочкам. Мелкие торговцы только–только открывали свои лавочки и смотрели на меня как на некое недоразумение. Солнце уже поднялось над горизонтом, но до распределения ещё было далеко. Я подумала, а не вернуться ли мне домой, но потом передумала. Там Нейл опять будет жужжать над ухом ещё час как минимум пока не уйдёт на работу.
И я думала, взвешивала каждое «за» и «против», и всё никак не могла выбрать, а заодно проклиная брата с его дружком. До вчерашнего вечера ситуация мне нравилась намного больше. Всё было ясно и понятно: либо плати, либо работай. Не будет денег или отработки, вот тебе пропуск к менталисту! А теперь появился этот чертов третий вариант, который, не смотря на свою абсурдность, никак не давал мне покоя.
Меня мучила совесть. Я ещё не совершила поступок, а она меня уже мучала. Меня с детства учили, что врать не хорошо, а тут такое! И ладно бы это была простая повседневная ложь! Но это же на мошенничество тянет! А если всё обнаружиться, вскроется? Это может и по репутации семьи вред нанести! Меня тогда вообще никто замуж не возьмёт! Но даже и не в этом суть! Кто захочет лечиться у целителя с подмоченной репутацией?! А я ведь магистром стать хочу!
Прямо перед моим носом открылось кафе. И я решила зайти, позавтракать. От бурной мыслительной деятельности мне хотелось есть. В кармане было несколько серебряных монет, так что я заказала себе чай и пару ватрушек. В кафе я была одна и меня никто не трогал.
– Джо, – зашёл в кафе газетчик.
Грузный мужик средних лет в переднике, который меня обслуживал, тут же вскочил со своего места за прилавком, где выставлялись кондитерские изделия, и бросился к двери.
– Десять штук, – отсчитал газеты, а мужик деньги. Они обменялись.
В кафе было десять столиков, и владелец клал по одной на каждый. На развороте огромными буквами красовался заголовок: «Война с Тёмной Империей!»
И я тут же принялась читать:
«Участились случаи нападения умертвий на границах. Министерство Иностранных Дел заверяет нас, что это не спланированные нападения, а выбег умертвий на нашу территорию, что, впрочем, происходит довольно часто, просто раньше не афишировалось. Однако, этому сейчас уделяется большое внимание, потому старые капитаны, которые ещё помнят, что такое некромантия, говорят, что умертвия были управляемыми… а это значит, что факт нарушения границы подданными Тёмной Империи всё–таки был!»
Статья произвела на меня впечатление, сыграв на чувстве патриотизма, которое у меня определенно было и говорило само за себя. К черту Айнара с его услугами. Я сама поступила в Университет, мне и с долгами расплачиваться, а новых, я делать не хочу!
В таком боевом настроении я и отправилась на прием к распределительной комиссии, потому что чётко для себя решила, что поеду, куда прикажут. Я подписывала бумагу, я знала об этом условии, так чего теперь локти кусать? Раньше думать надо было. Но чем ближе я подходила к воротам Университета, тем всё меньше и меньше становилась моя решимость.
III
Парк университета был весь засажен цветами, за которыми ухаживали маги с факультета земли и воды, вот и сейчас студенты отрабатывали летнюю практику, а выпускники брели по дорожкам к дверям главного корпуса.
Я зашла в здание, поздоровавшись с вахтером, поднялась на второй этаж и зашла в кабинет, где сегодня и будут решаться многие судьбы.
Выпускники заметно волновались. Они же ещё не знали, куда их Родина забросит, а я вот знала и мучилась вдвое больше, чем они. У меня был небольшой план. И состоял он в том, чтобы разжалобить членов распределительной комиссии, разрыдаться там для драматичности и попробовать их уговорить отправить меня в какой–нибудь военный госпиталь или больницу, пускай и не в столице, но не на краю мира.