Я все думала, как же избежать этого условия, но ответов не находилось.
Как же хотелось все бросить вот прямо сейчас. Послать всех к черту, взять немного денег на первое время и сбежать. Но я не могла! Оковы обязательств, совесть держали на месте, не давая вздохнуть.
Когда узнала о том, что Антон разбился, думала: вот она, свобода! Так близко, что можно рукой достать. Но нет, я все еще прикована к его деньгам, все еще завишу от него чуть ли не сильнее, чем раньше.
Передо мной стоял сложный выбор: либо отказываюсь от наследства и смотрю, как медленно, но неотвратимо угасает Миша, как смотрит на меня своими ясными глазами, как умоляет помочь ему, либо я беру на себя груз ответственности за совершенно чужого для ребенка.
Я никогда не хотела стать матерью, это пугало больше, чем бедность. На все требования супруга я со скандалом посылала его к любовницам, за что частенько получала по лицу. Но и это не меняло моего отношения к материнству, скорее наоборот: я только укоренилась в мысли, что это не мое.
А сейчас покойный супруг подсовывает очередное испытание. Даже будучи в могиле, глубоко под землей, он все еще способен меня мучить, все еще терзает, как терзал на протяжении восьми лет.
В какой-то момент, когда за окном была темнота, а часы показывали три часа ночи, я грешным делом подумала забраться на подоконник и совершить первый и единственный полет с шестнадцатого этажа. Так мне хотелось заглушить мысли, которые словно рой пчел жужжали в голове, не давая и секунды покоя. Это решение показалась мне настолько спасительным, что принесло временное облегчение.
Но через несколько секунд ужаснулась, что она вообще об этом подумала. Я же не такая слабохарактерная, чтобы так кардинально уходить от проблем. От моей смерти никому не будет легче.
Так и не приняв окончательное решение, я рухнула на кровать, чтобы забыться, не думать обо всем хоть несколько часов. Мозг отключился так быстро, что я даже не успела полностью забраться на постель, снять макияж и раздеться. Как была в черной юбке и блузке, так и заснула прямо поверх одеяла. Даже знакомого покачивания не успела почувствовать, просто отключилась.
Глава 2.2
Настойчивая трель прорывалась в сознание. Она раскачивала мозг, заставляя думать, просыпаться. Но от этой мелодии начинала болеть голова, она просто раскалывалась на мелкие части.
Попыталась подняться с кровати, но свинцовые конечности и чугунный затылок тянули обратно.
Как же я докатилась до такого? Как стала женщиной, которая напивается, а с утра умирает от похмелья? Мне все лишь двадцать шесть, и у меня вся жизнь впереди. Как я из правильной девочки превратилась вот в это подобие человека?
Пока вставала, испытала всю гамму эмоций: от омерзения до жалости. Но стоило подойти к зеркалу, как отвращение осталось единственной эмоцией, которую я чувствовала по отношению к себе. Косметика размазалась, светлые волосы торчали в разные стороны, лицо опухло, а одежда помялась. Сама себе напоминала бомжиху с вокзала. Да еще и тошнота, которая неизменно сопровождала после трех выпитых бутылок шампанского. Только успела добежать до туалета.
Снова послышалась невыносимо противная трель телефона. Она отдавалась набатом в голове. Только чтобы прекратить эту пытку, взяла телефон в руки и приняла вызов.
— Ада, где тебя носит? Ты же должна была приехать? Миша ждет! — орала в трубку мама.
Так оглушительно она это делала, что у меня заложило уши от крика. Надо же так верещать! Но я тоже хороша. Только сейчас вспомнила, что обещала отвезти Мишу в парк, покормить уток, а сама только встала. Да и за руль сесть точно не смогу.
— Извини мам, я совсем забыла об этом! — скрипучим голосом честно призналась.
— Забыла она! Ты и деньги нам забыла перевести! Какие у тебя вообще заботы, что совершенно не думаешь о своей семье? В спа-салон, наверное, сходить не забыла?
И так каждый раз, когда я что-то упускала из виду, что-то делала не так.
— Ты можешь успокоиться? Я скоро приеду и заберу Мишу.
Точно знала, что мать заботилась не о благополучии моего брата, а о своем.
Она с удовольствием спихивала его любому, кто готов побыть с ним хоть пару часов. Не могу ее за это винить.
— И побыстрее, — она отключилась, не дав сказать и слова.
Прежде чем начать приводить себя в порядок, проверила остаток на карте. Деньги стремительно таяли прямо на глазах. Впервые за восемь лет я испугалась. Мне хватит средств еще не пару дней пребывания в этом дорогом отеле, а потом придется возвращаться в квартиру. А я понятия не имела, кто пополняет мой счет. Не знала, куда обратиться, чтобы снова почувствовать себя человеком с круглой суммой в кармане.