Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Сначала стоило подготовиться к прогулке. Это единственное время, когда я позволяла себе выглядеть достаточно просто, ведь мне нужно самой перемещать брата из машины и обратно. На такие встречи всегда ездила без лишних свидетелей.
В шкафу нашлись неприметные джинсы, даже не знаю, сколько они стоили, но, судя по их лаконичности, очень дорого. К ним надела белый топ, а сверху — свитер в крупную вязку. Завязала на голове высокий хвост и слегка накрасилась, все равно надену солнечные очки. Лучше спрятать опухшие глаза, а то Миша начнет задавать ненужные вопросы, он очень проницательный мальчик в свои восемь лет.
Пришлось самой сесть за руль, не всякое такси брало колясочника в салон, а искать специальное времени не оставалось. Всеми перемещениями брата занималась я сама.
Села в машину и закурила. Нужно что-то решать с наследством, времени у меня в обрез. Но я хотела отказаться. Страх стать мамой чужого мне ребенка был сильнее всего. А сегодня представится возможность поговорить с Мишей, может, мой маленький брат что подскажет? Живут же другие инвалиды без больших денег.
Глава 2.3
Села за руль сама, искренне надеясь, что меня не решит остановить какой-нибудь хранитель дорожного порядка. Я всегда могла уйти от ответственности, как бывало ни раз. Стоит только позвонить другу Антона, какой-то шишке в органах. Правда, на похоронах он никоим образом не дал понять, что я могу продолжать пользоваться его услугами.
Несмотря на опасения, до дома матери доехала без приключений. Мой «мерседес» быстро преодолел пробки, и уже через час я стояла перед квартирой, где выросла.
Каждый раз заставляла себя нажать на кнопку звонка, войти в коридор и поздороваться. Внутреннее сопротивление не давало в этом месте расслабиться. Воспоминания хлестко били по нервам, стоило дать слабину.
Но я обещала брату погулять в парке, а обещания, данные этому человеку, привыкла выполнять. Оглушительная трель раздалась за дверью, стоило нажать на звонок.
— Иду! — крикнула мать, ее голос я узнала бы из тысячи, да и кричать больше некому, они с братом жили вдвоем.
Наконец дверь распахнулась, и я встретилась глазами с женщиной, которая меня родила. Она снова выглядела чем-то недовольной. Хотя, что значит чем-то? Кем-то! Мной!
— Ты могла бы вообще не приезжать! — буркнула она, но в дом пропустила.
— Сорвалось очередное свидание? — поддела я ее.
— Не твое дело! — огрызнулась она в ответ. — Что ты вообще знаешь?
На вид матери было около шестидесяти, а на самом деле всего пятьдесят. Она курила и пила, часто засиживалась допоздна со своим очередным любовником под стать ей, если удавалась такая возможность.
Но здесь ее ограничивала я. Пообещала не давать денег, если посиделки будут происходить при моем брате, поэтому она стремилась заботы о нем делегировать любому, кто согласится посидеть с Мишей пару часов. Чаще всего соглашалась соседка, добрая старушка, она искренне любила мальчика и старалась подарить ему детство, иногда забирала к себе с ночевкой. Я подкидывала ей деньги, от которых она все время отказывалась, поэтому просто приезжала с подарками.
А еще мать думала, что у меня идеальный брак, ведь это она меня на него уговорила, о чем ни разу не пожалела. По ее мнению, я каталась как сыр в масле и ни в чем не знала бед, поэтому и не могла понять ее одиночества, от которого хотелось лезть на стену, по ее словам.
— Где Миша? — я не стала вступать в полемику, все равно ни к чему хорошему это никогда не приводило.
— Я здесь! — крикнул мальчик и через мгновение появился в коридоре. Он сидел в коляске, хотя на последнем курсе реабилитации ему предложили перейти на костыли.
Но проблема состояла в том, что с ним нужно было заниматься каждый день, а мать этого делать не собиралась. Я дала ей денег, чтобы нанять медсестру, но после внезапной смерти Антона этот момент не проконтролировала, а зря.
— Мам, почему он в коляске? Мы же купили ему костыли! — воскликнула я, кидаясь к брату.
— А кто, по-твоему, с ним по два часа заниматься должен? Это у тебя домработница, а я все делаю сама! — возмущалась женщина.
— Да ты же даже не работаешь! — обернулась я, рыкнув на нее, что редко себе позволяла.
— Ты тоже! — бросила она в ответ.
Чуть не бросила ей, что Миша ребенок, в первую очередь, а уже потом — инвалид, но не хотелось эту тему поднимать при нем. Мы с ним и так уже наслушаюсь песен о том, как испортили жизнь этой бедной женщине.