Анлуинн со временем понял, что может повелевать и облаками — призывать их на совершенно безоблачное небо, усиливать их «кучность» когда их мало, или разгонять. Закрывать ими солнце и луну — или, наоборот, убирать их с лиц светил.
Далёкие звёзды слушались Анлуинна. Когда он приказывал некоторым мерцать чаще, ярче или поблекнуть — они подчинялись.
Когда он хотел призвать дождь — в девяти из десяти случаев дождь вскоре приходил. Когда он хотел остановить или ослабить дождь — и это желание исполнялось.
Анлуинн также мог повелевать рыбами, змеями и ящерицами.
А однажды он услышал от взрослых байки о том, что в водоёмах водятся духи — короли водоёмов. У каждого водоёма, даже небольшого пруда, колодца или лужи — есть свой дух-король.
Анлуинн пришёл к деревенскому пруду и бросил в воду щепоть зерна и горсть мелких монет. Он мысленно сообщил духу водоёма, что это подарок. И с тех пор Анлуинн твёрдо уверился в том, что теперь он стал другом всем духам всех водоёмов в мире. Ни один водоём никогда не будет для него опасным, не будет представлять никакой угрозы. Анлуинн никогда не утонет в воде, никогда не понесёт никакого урона от воды. Даже если он начнёт купаться в ледяной проруби зимой — холодная вода не вызовет никаких проблем со здоровьем.
Однажды Анлуинн пришёл к пруду, вошёл в воду по щиколотку, и приказным тоном — на этот раз не мысленно, а вслух — велел духу воды преподнести ему какой-нибудь дар. После этого малыш закрыл глаза и несколько секунд простоял в тишине и молчании. Открыв глаза, он присел на корточки и опустил руки в воду, наугад зачерпнув что-то на дне. Когда осмотрел добычу, оказалось, что в ладони лежала красивая ракушка и гладкая, отполированная за долгое время течением, стекляшка, похожая на драгоценный камень. Разумеется, Анлуинн ни на мгновение не сомневался, что это был дар духа воды.
…Анлуинн правил миром, управлял природой. Не может быть никаких сомнений в том, что и сейчас его воля исполнится. Соприкоснувшись сознанием с дымкой цветка, Анлуинн пожелал, повелел, потребовал:
— Пожалуйста, цветок, исцелись! Цветочек, пожалуйста, живи! Я люблю тебя — так что, пожалуйста, живи! Я хочу, чтобы ты жил!!
…и цветок начал оживать.
В комнату вошла мама.
— Анлуинн, малыш, не хочешь прогуляться? — спросила она. — Я как раз собиралась идти к мельнице. По пути можем зайти в библиотеку.
Высокая, с красивым лицом, ласковым взглядом, большими ясными глазами и с всегдашней теплотой в голосе. Подол её красноватого платья поднимался от пола вверх и маленькому Анлуинну казался очень-очень дооооолгим, очень длинным. Взгляд долго поднимался вверх по подолу, наконец, через некоторое время добирался до пояса, затем поднимался выше, ещё выше, и в самом-самом конце в итоге взбирался на вершину — вершину горы? вершину мира? — где встречался с маминым лицом.
Конечно, все взрослые были высокими, и мама не отличалась от них. Но Анлуинну из-за длинных подолов её платьев и сарафанов мама казалась какой-то очень длинной, вытянутой — бесконечно? — вверх.
— Мам, смотри, — довольный Анлуинн показал на цветок.
Тот был совершенно здоров. Он ярко зеленел, его сутулая фигурка выпрямилась, скрюченные листочки расправились, чахлый сухой бутон отвалился, но рядом набухли три почки новых бутонов. Цветок выглядел совершенно здоровым и полным жизни, он буквально излучал жизнерадостность! Даже муха, кружившая рядом, жужжала веселее прежнего.
Глаза у мамы удивлённо расширились, и у неё вырвался поражённый вздох.
— Ах! — ноги её слегка подкосились, и мама пошатнулась.
— Это ты сделал? — спросила она.
— Конечно, — довольно улыбался Анлуинн. — Я вылечил его. Я направил на него руки, послал в него тепло и доброту, и велел ему исцелиться — и он исцелился.
— Малыш! — восторженно вздохнула мама.
Она поспешно двинулась вперёд, то ли к Анлуинну, то ли к цветку. Недоверчиво и удивлённо осмотрела растение, а потом присела на корточки возле сына и обняла его.
— Какой ты у меня молодец! Великий целитель!
Мама звучно чмокнула Анлуинна в лоб.
— Не перестаю поражаться тебе! За что боги послали мне такого гениального ребёнка?!
Анлуинн продолжал довольно улыбаться, пока мама восторженно щебетала над ним, осыпая похвалой и комплиментами и гладила по голове.