Дым уплотнился, принял человеческий облик. И стал плотью, стал мною.
И я вновь появился.
Где-то на задворках сознания я всё ещё ощущал отголоски чувств воронов — жажду пить кровь и убивать, наслаждаться чужими страданиями. Я сделал выдох. Изо рта выплыло облачко пара.
Деревушка вокруг меня казалась пустой — но на самом деле, так было лишь на первый взгляд. Внутри, в домах, горел свет свечей и очагов, из труб валил дым. Из довольно крупного бревенчатого дома — корчмы — звучало множество голосов. Там царила пьянка, веселье, там праздновали. Кажется, праздновали свадьбу, если я правильно помню донесения разведки.
Шёл мелкий колючий снег, небо серое, воздух холодный. Я провёл ладонью по груди, и мой балахон превратился в зимний — воротник стал меховым, внутри появилась тёплая подкладка.
— Ой, мама, смотри: какая длинная борода у этого дедушки! — прозвучал неподалёку детский голос.
Я повернулся на звук и увидел маленькую девочку, которая указывала на меня пальцем, а рядом стояла её мать.
Да, борода у меня приличная — достающая почти до земли.
Женщина встретилась со мной взглядом и кивнула.
— Добрый день, почтенный старец. Вы странствующий святой калика?
Слово «святой» в её обращении было лишь формальностью. Разумеется, жалких стариков с посохом, длинной седой бородой, в чёрных балахонах с капюшоном, странствующих от деревни к деревне и живущих на подаяние, никто не будет считать святыми на полном серьёзе. Это как сказать «добрый день» — но разве он действительно «добрый»? Или обратиться к незнакомцу «уважаемый» — но разве ты действительно его уважаешь?
Женщина с ребёнком подошла ко мне, она порылась в мешочке, который был привязан к кушаку, обёрнутому вокруг её талии, и достала оттуда две медные монеты.
— Возьмите, пожалуйста.
Я принял монеты.
— Почему вы стоите здесь? — спросила женщина. — Вы можете попроситься на ночлег в любой дом — здесь вам все будут рады. А лучше — пойдёмте в корчму, там празднуют свадьбу, гуляет вся деревня. Дочь атамана выходит замуж, четыре дружны съехались к нам сегодня!
Жители данных мест были повстанцами, не признающими власть Империи. Они называли себя «сэгверы» (северяне). Свои разбойничьи шайки они называли «дружна», а лидеров — «атаманы». Сегодня выходила замуж дочь атамана, который правил в этой области, и погулять на свадьбе съехались все соседние шайки.
Я окинул взглядом деревушку: дома, заборчики, коновязи, защитная стена из кольев вокруг поселения. Всё это место — логово повстанцев. Сегодня их собралось довольно много — и это как раз то, что было нужно для моих целей.
— Пойдёмте, дедушка. Там вас накормят, напоят, — сказала женщина, пытаясь взять меня под локоть.
Я улыбнулся и покачал головой.
— Чуть позже, милочка. Я сам подойду, идите без меня.
— А можно потрогать? — маленькая девочка протянула свою кукольную ручку к моей бороде.
— Ну-ка прекрати! — мать шлёпнула дитя по ладошке.
Я поднял взгляд к небу, и женщина сделала молитвенный жест, решив, наверное, что я собрался молиться.
— Поспешите, дедушка. Не замёрзните, — сказала она и направилась к корчме.
По небу плыли тяжёлые мрачные тучи. Где-то в вышине каркали вороны. Задувал холодный ветер. Сухой мелкий снег продолжал валить. Он походил на крупу — падая на мёрзлую землю, он не таял, но и не собирался в кучи, а катился, влекомый ветром, как белые бусины.
Люди в корчме пели и голосили:
«Dubo ravan,
Dubo ravan,
Kad u feven
Ot giolaran?»
Местный язык отличался от языка Метрополии, но я понимал его. Очень пророческая песня: они спрашивали, почему чёрные вороны кружат над ними — вороны, ждущие их смерти.
Я развёл руки в стороны, словно собираясь обнять очень широкого большого человека. Шестидневный перелёт в форме воронов отнял много сил — а те мне ещё пригодятся. Для того, что я собираюсь сделать. Поэтому я решил пополнить запас Сущности в своём теле. К счастью, эта местность была холодной, сегодняшний день был снежный — как раз подходящие условия для пополнения моей Сущности, ведь холодная стихия Родственна мне.
Изо льда и сухого мелкого снега, из мёрзлой земли и холодного воздуха вокруг начала вытягиваться синяя энергия, Сущность, похожая на дым. По мере того, как я сводил руки перед собой, энергия собиралась напротив меня, приобретая всё тот же знакомый силуэт — мой силуэт, Esswarta превращалась в моего двойника. Двойник оформился, и я обнял его и вдавил в себя, в свою грудь — энергия наполнила моё тело. Я повторил практику ещё пару раз, и, наконец, почувствовал, что полностью восстановил силы и насытился энергией.