— Джейк прекрасно обходился без тебя все эти десять лет, — произнес он наконец. — Ты здесь не нужна. От тебя будут только неприятности.
Джейси сжала стакан и слегка вздернула подбородок.
— Тебе нет нужды учить меня, что делать, Йэн, — выговорила она, сдерживаясь, чтобы не повысить голос и не испортить отцовскую вечеринку. — Уехать или остаться — решать буду я и Джейк. Поэтому почему бы тебе не заняться своими делами и овцами?
Выдав эту речь, Джейси почувствовала, что силы ее покинули. Она прислонилась к краю раковины, раздумывая, почему каждая встреча с Йэном Ярбро превращается в спортивное соревнование.
Йэн даже и не думал отвечать на ее выпад, во всяком случае не словесно. Вместо этого он оттолкнулся от холодильника, неспешно пересек разделявшее их пространство и подошел к Джейси совсем близко, загнав ее таким образом в ловушку. Он оперся руками о края раковины по обе стороны от Джейси, его мускулы казались твердыми как сталь. Дыхание Йэна, пахнущее мятой, коснулось ее лица, а запах мыла и чистой кожи был лучше всего одеколона.
Пристально глядя друг другу в глаза, они простояли довольно долго. Молчание нарушил Йэн.
— Похоже, мы с тобой все время встаем не с той ноги, — сказал он едва слышно. Она ощутила его слова на своих губах, и их закололо маленькими иголочками. От губ волна чувственности прокатилась по всему ее телу, а сердце забилось часто-часто. — Почему так?
«Ты прекрасно знаешь почему», — подумала Джейси, но не смогла произнести это вслух. Она и так вымоталась. Сейчас она могла только дрожать.
Йэн наклонил голову и легко прикоснулся губами к губам Джейси. Затем его сильные руки сомкнулись на ее талии, и поцелуй превратился в настоящий, Йэн попытался раздвинуть ее губы кончиком языка.
«Ты не должна! — в смятении подумала Джейси. — Этот человек разбил твое сердце!» Однако она не попыталась оттолкнуть его. Вместо этого она вернула ему поцелуй, как делала это тогда, давно. И в то же мгновенье она потеряла ощущение реальности. Они снова были теми юнцами, что занимались любовью на теплой траве, росшей в Корробори-спрингс.
Он провел рукой по ее груди, соски напряглись, отвечая на его прикосновение.
А поцелуй все длился, воспламеняющий, бесконечный, запретный.
Разум Джейси помутился, инстинкты вырвались наружу, ее тело хотело Йэна и готовило себя к этому.
Йэн перевел дыхание, оторвавшись от Джейси, снова накрыл ее рот своим и крепко прижал ее к себе.
Она застонала, настолько неистовым было желание. Она думала, что за прошедшие годы справилась со своими чувствами, но сейчас поняла, что все это время они оставались в ней и ждали своего часа в глубине подсознания.
И в этот ужасный и прекрасный момент вошел Джейк.
Он кашлянул, и они отпрянули друг от друга, смущенные, не знающие, куда деться. Сердце Джейси билось, как пойманная птица, когда она изо всех сил машет крыльями, пытаясь вырваться и улететь, лицо стало пунцовым.
— Прошу прощения, — добродушно сказал он, направился к коробке с пивом и достал бутылку.
Только сейчас Джейси осознала, что вечеринка закончилась. Слышно было, как на улице хлопают дверцы автомобилей и заводятся моторы. «Благодаренье Богу, гости вышли через главный вход», — подумала она.
Она чувствовала себя как девчонка, застигнутая со своим дружком на заднем сиденье старого автомобиля. Не глядя на Йэна, она отошла в сторону, но не могла отделаться от ощущения, что он все еще прижимает ее к себе. Ей даже стало страшно, что отпечаток его объятия останется на ней на всю жизнь.
Йэн прерывисто вздохнул, не иначе радовался, что случай помог ему спастись из объятий иностранки, пробормотал что-то в сторону Джейка и вышел.
Джейси расплакалась и бросилась к себе в комнату, словно ей опять было восемнадцать и Йэн только что разбил ее сердце.
Забравшись в свой древний грузовик, Йэн сжал кулак и саданул по рулевому колесу. О чем он думал, набрасываясь на Джейси, целуя, чуть ли не занимаясь с ней любовью на кухне в доме ее отца? Он уже однажды потерял ее и едва не умер тогда. Он что, ничему не научился?
Дело-то в том, что Джейси Тирнен не сможет жить в Австралии. Она избалованна и богата, как и ее мать, и когда на ее пути встретятся трудности, а в буше это обычное дело, она сядет в самолет и улетит в Америку к спокойной и комфортной городской жизни.
Пожалуй, тогда все случилось к лучшему: Джейси вернула ему кольцо и уехала домой в Штаты. И ничего, что до сих пор сердце нет-нет да и сожмется от боли. Это несчастье, что она вернулась. И если он не дурак, надо держаться от нее подальше.
Показался дом — большое блочное здание, опоясанное верандой, со ставнями на всех окнах, и Йэн немного успокоился, к нему вернулось внутреннее равновесие. Рядом с домом располагались хозяйственные постройки, скотный двор, выгулы. Он выращивал и обучал лошадей для работы на фермах.
Йэн остановился за домом и улыбнулся, увидев сына. Девятилетний Крис выводил своего пегого пони из центральной конюшни. Мальчик был очень похож на свою мать: те же блестящие каштановые волосы и большие карие глаза, но Йэн любил его всем сердцем.
— Ты видел Джейка? — спросил Крис, легко вскакивая в седло.
В свое время Йэн постарался, чтобы он начал ездить верхом раньше, чем ходить.
Йэн кивнул и погладил лошадку по крепкой шее.
— Джейк поправляется, хотя и выглядит слабым. Не уезжай далеко, скоро уже обед, и тебе еще надо сделать уроки.
Крис просиял.
— Мне ничего не задано, — сказал он. — Мистер Райерсон опять куда-то исчез.
Райерсон был учителем в иоландской школе, которая состояла из одной классной комнаты. Положиться на этого человека было невозможно. Он регулярно исчезал, предоставляя учеников самим себе. Но тем не менее поселку повезло, что у них был хоть какой-то учитель. Не много было желающих работать в таком отдаленном месте. Предшествовавшие Райерсону романтически настроенные молодые женщины выходили замуж за кого-то из местных жителей, причем в середине учебного года, или, насытившись изоляцией и почти полным отсутствием бытовых удобств, возвращались домой — в Аделаиду, Мельбурн или Сидней — к спокойной и безопасной жизни.
— Похоже, — заметил Йэн, — ты вырастешь полным невеждой и мне придется содержать тебя до ста лет.
Крис засмеялся, и его смех напомнил Йэну звон колокольчиков, подвешенных на веранде и наигрывавших чудные мелодии даже от самого слабого ветерка. Господь Всемогущий, он любил мальчика, любил так сильно, что это пугало его.
— Тебе не придется меня содержать, — заверил сын отца. — Я буду твоим партнером, когда вырасту. А когда ты состаришься, я стану о тебе заботиться.
От этих слов у Йэна комок подкатил к горлу и в глазах защипало. Останется ли у него что-нибудь, что можно будет передать сыну? Засуха, люди из Меримбулы, пытающиеся выжить его отсюда, экономическая ситуация, да мало ли еще что. Его дед освоил эту землю, и Йэн мог бы поклясться, что в его крови есть крупинки этой земли. Ему совсем не хотелось терять ее.
— Спасибо, дружок, — поддразнил он. — То-то будет приятно оставить работу, сидеть целый день в кресле-качалке на веранде и смотреть, как прыгают кенгуру.
Йэн хлопнул Криса по ноге.
— Ну, поезжай, — сказал он. — Не забудь, что я тебе сказал, и умойся перед обедом. Он будет через полчаса.
Крис отдал отцу шутливый салют и направился в свое любимое место — старый шахтерский поселок, расположенный в нескольких километрах от их дома. Он знал, что должен держаться в стороне от самой шахты. Кроме того, следом за ним побежал Блу, лучшая собака Йэна. Пес был добродушным, как канарейка, но при малейшей опасности, грозившей Крису, становился неукротимым.
Йэн посмотрел им вслед и пошел в дом переодеться.
У него была большая комната, занимавшая почти половину жилого дома. Повсюду в ней стояли шкафы с книгами. Йэн занимался самообразованием и прочел многие книги не один раз.
На стенах висело несколько фотографий. На одной из них была запечатлена его мать в подвенечном платье, на другой — Крис, снимок был сделан заезжим фотографом прошлой весной.