И красноречиво посмотрела на девушку, выделив интонацией волшебное слово «поесть». Желудок решил поддержать хозяйку и тоже проявил небывалое красноречие, громко заурчав.
Сара хихикнула в ладошку, присела в упрощённом подобии реверанса и побежала вперёд, распахивая передо мной двери.
По мрачным коридорам я плыла, как тот самый крейсер, с трудом переставляя ноги в тяжёлых юбках. Чувствую, отсутствие возможности посещать фитнес-центр мой организм даже не заметит. А если так и дальше пойдёт, то ещё и мышцами обрастать начну, как бодибилдер!
Лестница показалась длиннющей посадочной полосой для перегруженного боинга, едва не скребущего асфальт пузом. Первые пару ступеней я преодолела с превеликой осторожностью, вцепившись в перила и боясь оступиться в этих огромных длиннющих юбках. А потом случилось то, что придало мне сил для низкого старта, и оставшиеся пару десятков ступенек я преодолела за считанные секунды.
Сначала послышался душераздирающий визг на высокой ноте, потом последовал грохот и звон, а дальше…
— У-у-убиваюу-у-ут! — прокатился по всем уголкам огромного особняка леденящий кровь вопль с подвыванием.
И не будь я Яна Гордеева, если не узнала этот голос. Это был Люций! Мой лось! И его кто-то убивает!
Подхватила юбки, задрала их до колен и рванула спасать рогато-копытятого друга. Бежала на инстинктах, ориентируясь на крики и грохот. А по пятам с причитаниями мчалась перепуганная до полусмерти Сара, уговаривая меня вместе с ней отправиться в подвал, дескать, там у них безопасная комната имеется. Бункер что ли? Надо будет ревизию провести, но это потом. Сперва нужно Люция спасать.
Пропетляла по каким-то коридорам, пару раз чуть не упала из-за этого треклятого платья и наконец, ворвалась на кухню.
Это надо было видеть! Словами открывшуюся мне картину не передать. Но я попробую.
Люций, мой бедный, отважный лесной бродяга, сидел своей лосиной попой на столе и всеми четырьмя копытами, а заодно и рогами, отмахивался от здоровенного широкоплечего мужика в замызганном кожаном фартуке, наседающего на него с жутким тесаком наперевес.
— Уйди, живодёр! — верещал не своим голосом лось. — Я редкий вид! Меня магическая конвенция защищает!
— Конвенция не конвенция, дичь она и есть дичь, — бурчал мужик.
Люций увидел меня, громко икнул и перестал отбиваться. Мужик почуял неладное, обернулся и выронил тесак.
Вы когда-нибудь слышали, как хрюкают лоси? Вот и мне не доводилось, до этого момента. Подумала уж, было, что у бедного Люция с перепугу припадок случился. Но когда он заржал… Нет, не как конь. Эта скотина, причём по натуре, а не по сути, банально ржала надо мной, указывая копытом!
— Можете продолжать, — мило улыбнулась я, судя по всему, местному повару, сложив руки на груди.
— Эй, ты чего! — мгновенно перестал потешаться Люций. — Я же это, твой лось.
— Ты не мой, ты свой собственный, — повторила я его же слова.
— Так это не для кухни что ли? — поднимая тесак, спросил повар. — А чего тогда сам сказал, что хозяин прислал?
— И часто вам хозяин говорящих разумных созданий на убой присылает? — упёрла я руки в бока.
— Мне с ними беседы не вести, — пожал плечами мужчина. — А лосятину я отменно мариную.
Люций икнул и пошатнулся. Тут уже и у меня нервы сдали.
— Это мой лось! Тронешь его, я тебя самого на шашлык пущу! Люций, за мной, — приказала и развернулась, чтобы уйти.
— А покормить как же? — тоненько проблеял лосяра.
— Ах да, — хлопнула я себя ладошкой по лбу. Повернулась к повару и уже вежливо, стараясь сгладить резкость прошлого высказывания (с шашлыком это я погорячилась, конечно): — Дайте ему морковки и яблок, пожалуйста.
— А сала? — подал голос Люций.
— Обойдёшься, тебе вредно, — отрезала я и вышла.
Фу-у-ух, ну и день. Эх, кто бы мне сала предложил, или хотя бы морковки.
Глава 6. АРЭН. Кушать подано, леди Астор.
— Подать ваш праздничный камзол? — с преувеличенной любезностью спросил Барт и расплылся в широкой улыбке.
Бросил угрюмый взгляд на своего верного камердинера и процедил сквозь зубы:
— Обойдусь.
— Но как же так, милорд! Неужели вы не хотите сразить свою супругу и снискать ее расположение в первую брачную ночь?
Перед глазами сразу возникло воспоминание бледного, как полотно, лица Ании, когда она все же поняла, что от брака не отвертеться, и покачал головой.
— Барт, ты сейчас издеваешься? Или нарываешься?
— Никак нет, ваша милость! — вытянулся в струнку камердинер, но тут же хитро скосил взгляд в сторону праздничного камзола. — Но принарядиться все же советую.