— Выходит, что есть, — сказал Чугунов. — И немалые. Присаживайтесь, Никита Борисович. Ну-с, Вера Александровна, начнем. Что вы хотели заявить в присутствии своего мужа?
— Я просто хотела на него посмотреть. В последний раз.
— Вера, я знаю, что ты через своего адвоката подала на развод, — мягко сказал Никита. — Может быть, не стоит?
— Откуда у тебя деньги? — спросила Вера. — Марго дала? Алексей Алексеевич, разве вы не видите, что они задумали? Мой муж и его любовница. Эти люди заодно.
— Вера, ты не в себе, — Никита и следователь Чугунов переглянулись. — Может быть, мою жену стоит перевести в тюремную больницу? Она плохо выглядит.
— Лицемер!
— Нет оснований,— пожевал губами следователь. — Вера Александровна, так как? Вы признаете свою вину? В ваших же интересах не затягивать следствие. Как говорится, раньше сядете, раньше выйдите. И улик достаточно. В вашей квартире, в шкафу, обнаружен парик, в котором вы были, когда сбили гражданку Афанасьеву, машина разбита, на ней кровь, охранник стоянки вас опознал. Думаю, что, если наденете парик и темные очки, свидетели наезда подтвердят вашу вину. И остальные убийства… Так как?
— Хорошо, — устало вздохнула Вера. — Лишь бы побыстрее все это закончилось. Вернее, началось.
И она посмотрела на мужа:
— Я знаю, о чем ты думаешь. Что я сломалась, ни за что не выдержу тюрьмы, что вы с Марго теперь будете жить в свое удовольствие и будете счастливы. Но назло вам я это выдержу. Чистосердечное признание смягчает вину, так, Алексей Алексеевич? Вы мне об этом говорили. Так вот: я раскаиваюсь в содеянном и признаю свою вину. Мой срок уже короче. И деньги на хорошего адвоката у меня тоже есть. Я выйду из тюрьмы, обязательно выйду. И найду тебя, где бы ты ни был, Никита. Я знаю тебя, знаю Марго. Без меня ваша процветающая фирма вылетит в трубу. Вы обречены. Признаюсь, я тебя недооценила. Мало было времени для того, чтобы придумать идеальный план. Но теперь у меня его будет достаточно. Я собственно и позвала тебя, чтобы сказать об этом. Была тайная мысль, что ты сейчас признаешься, что совершил все эти убийства. Не я, а ты.
— Вера! Конечно, ты моя жена, и я тебя люблю, но…
— Я уже поняла. Человек, который совершил четыре убийства, ни перед чем уже не остановится. Как-то само собой все получилось, правда? Сначала яд в бокал, потом бедная Ниночка. Которая сама себе подписала приговор. Ну а дальше совсем просто. Вы и Марго обменялись подарками. Или ту женщину, продавщицу, душила тоже она? Нет, не верю. Марго этого не сможет. Она размазня. Я хочу, чтобы все эти годы вы жили в страхе, что я когда-нибудь вернусь. Это пострашнее тюрьмы. Потому что мне больше нечего бояться, я буду спокойно и крепко спать. А вы не будете. Вы будете ждать. И я вернусь…
— Господин Чугунов, эта женщина тронулась, — Никита уже понял, что Вера не шутит. И ему стало не по себе. — Я не обязан все это выслушивать.
— Хорошо, господин Намин, у нас с вами будет отдельная беседа. А пока можете идти. Давайте ваш пропуск.
Никита поспешно протянул следователю листок и напомнил:
— Допрашивать меня вы можете только в присутствии моего адвоката. Я не допущу, чтобы из-за этой сумасшедшей на меня оказывалось давление. Я никого не убивал, а в покушении на убийство давно уже признался. Прощай, Вера. Я хотел, чтобы все было по-хорошему. Я тебя предупреждал. Ты сама сделала выбор.
Она не проронила ни слова, пока муж шел к дверям. И только в последний момент, когда дверь кабинета следователя за ним почти уже закрылась, сказала:
— Я вернусь. Я обязательно вернусь. Ты преподал мне урок, но я постараюсь быть способной ученицей.