—Будь добр, скажи им, чтобы убирались!
—Я не говорю по-итальянски, — ответил Майкл.
—Я ведь тоже.
—Ты просишь меня о помощи? Уж не хочешь ли ты сказать, что есть нечто такое, с чем Элизабет Палмер не может справиться сама?
—О, не бери в голову! Если ты не собираешься помочь, обойдусь без тебя! — Гордость, смешанная с гневом, толкнула ее на неслыханный поступок. — Пойдемте, мальчики, прокатимся!
Итальянцы вновь громко загалдели и потащили ее к очереди. Майкл бросился за ними.
— Подожди, Элизабет! Ты не должна этого делать. Я только дурачился! Я помогу тебе!
Она задержалась на столько, на сколько позволил напор очереди.
— Спасибо на добром слове! — И, шагнув вперед, испытала мгновенную панику, когда рабочий аттракциона стал застегивать на ней ремни. Но Майкл смотрел на нее, и она сумела справиться с собой. Пусть себе любуется, как она спокойна. В принципе он прав, она дьявольски самолюбива, во всяком случае, самолюбия ее хватит на то, чтобы не выказать свой страх. Чудовищная махина пришла в движение, и она плотно закрыла глаза, молясь про себя и надеясь, что эта молитва не будет последней в ее жизни.
— Мне кажется, я слягу, — запинаясь, сказала Элизабет, подавив приступ тошноты. — О Боже, почему это земля все еще кружится под ногами? Ведь я уже выбралась из проклятого аттракциона.
Майкл помог ей сесть на лавочку и объяснил с еле заметной улыбкой:
— Это не земля, это голова у тебя идет кругом.
Она взглянула на него, хотя перед глазами все плыло, и смутно увидела на губах что-то похожее на улыбку, а во взгляде что-то похожее на сожаление. Она хотела закричать на него, обвиняя во всем, что случилось, но не было никаких сил. Вместо этого у нее вдруг возникло желание упасть в его объятия и оставаться в них долго-долго.
—Пошли? Я отведу тебя в отель. Полежишь, пока не почувствуешь себя лучше.
—Не могу, — прошептала она. — Я должна оставаться на ногах. У нас в запасе всего два дня, а надо столько еще сделать.
— Успеется. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы работать. Я не уверен даже, сможешь ли ты идти.
Элизабет, пошатываясь, попыталась встать на ноги, чтобы доказать, что он не прав, но головокружение только усилилось, она застонала и, чтобы не потерять равновесие, уцепилась за его свитер.
—Где эти ребята?
—Исчезли, когда ты позеленела и прижала ладонь ко рту.
—Ох, это наводит на размышления. Люди любят тебя только тогда, когда ты в форме, — она свесила голову и закрыла глаза. — А ты, почему все еще здесь? — пробормотала она настолько тихо, что удивилась, когда он расслышал.
—Потому что мы друзья. — Он пожал плечами и, не дождавшись ответа, поднял ее лицо так, чтобы она смогла заглянуть ему в глаза. — Меня не так-то легко прогнать, Лайза.
Элизабет хотела улыбнуться и пошутить, но ощутила такую слабость, что промолчала. Наконец просто беспомощно качнула головой.
Майкл взглянул на нее с участием.
— Позволь мне отвести тебя в отель, Лайза. Мы пойдем медленно. Только держись за меня, и все будет хорошо!
«За исключением того, что я не желаю уходить», — подумала Элизабет. Но сопротивляться было бессмысленно, поэтому она приняла его помощь и кое-как добралась до отеля.
Оказавшись у себя в номере, Элизабет тяжело опустилась на кровать и постаралась сфокусировать зрение на медной подставке настольной лампы, стоящей на тумбочке возле кровати. Подставка поплыла перед глазами, но уже не так сильно. Она почувствовала, что ей стало немного легче. Майкл принес ей стакан воды, и она подняла на него взгляд.
— Спасибо!
—Не за что. — Он наблюдал, как она сделала большой глоток. — Ну, как?
—Хорошо, но больше не хочу. Желудок не принимает. — Она вернула ему стакан.
— Я тебя понимаю. Это страшный аттракцион!
— Так ты тоже там был?
— Конечно, был! Не думаешь ли ты, что я позволил бы этим любвеобильным ребятам забрать тебя без моего сопровождения? А вообще весь грех на мне, секи мою повинную голову. Не следовало заводить тебя.
Элизабет отрицательно покачала головой.
—Это не твоя вина! Я знала, что делала, и старая пословица «Гордыня до добра не доводит» оказалась верной!
—Ну, если бы я не дразнил тебя, ты вряд ли на это решилась бы.
—С ними, может быть, и нет, — согласилась она. — Но все равно мне бы пришлось это сделать потом. Чарли бы меня заставил. Меня всегда укачивало на всем, что крутится, еще с детства. — Она подвинулась на кровати и опустила голову на подушки. — Мои сестры терпеть не могли ходить со мной в разные парки, я наотрез отказывалась садиться на все, что вертится. И, конечно, родители не желали оставлять меня, поэтому сестрам приходилось кататься одним. Я всегда чувствовала себя виноватой, что порчу им удовольствие.
Майкл присел на другой край кровати.
—Родители тоже заставляли тебя чувствовать себя виноватой?
—Они никогда ничего не говорили в открытую, но я догадывалась по их взглядам. Я всегда была со странностями. Все в семье любили землянику — у меня от нее аллергия. Все любили плавать на корабле, а у меня морская болезнь. И так всегда! Я старалась подлаживаться под остальных, но ничего из этого не выходило. В конце концов, и пытаться перестала! — Она закрыла глаза и вздохнула.
—Не думаю, что ты прекратила подлаживаться, — тихо сказал Майкл. — По-моему, ты все еще стараешься всем угодить.
Какую-то минуту она не отвечала. Первой ее мыслью было отвергнуть это обвинение. Второй — согласиться, что он частично прав.
— Разве ты не видишь, Лайза? Все, что ты делаешь, ты делаешь с мыслью о том, что об этом подумают другие. Лишь время от времени забываешь, кем пытаешься быть, и становишься сама собой, и это для меня самые дорогие мгновенья. Именно тогда я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле, — женщиной, которая меня возбуждает.
Элизабет настороженно открыла глаза.
— Что ты имеешь в виду?
Майкл ухмыльнулся, возвращаясь к прежней своей самонадеянной манере.
—Ты знаешь, что я имею в виду. — Он осторожно стал пододвигаться на кровати поближе, предоставляя ей возможность отодвинуться от него, если пожелает. Когда до нее осталось совсем немного, он пытливо заглянул ей в глаза. — Может быть, сейчас самое время сказать, чтобы я убирался, пока ничего еще не произошло?
—А что… что может произойти? — сказала она, словно завороженная его взглядом.
—Я собираюсь поцеловать тебя.
Элизабет с трудом сглотнула.
—Думаю, что с этим-то я справлюсь.
— Я тоже так думаю. — Он смешался на какой-то момент, затем наклонился, приблизив почти вплотную свои губы к ее губам, — и внезапно замер.
—В чем дело? — настороженно спросила она.
—Я жду!
—Чего?
— Тебя, — сказал он мягко, со странным блеском в глазах.
— Ты ждешь, чтобы я что-нибудь сказала?
— Я жду не словесного ответа. — Кончиком пальца он нежно коснулся ее подбородка. — Я хочу, чтобы ты показала, какие чувства ко мне испытываешь.
— В этом я не слишком сильна.
— И ты не любишь состязаться в тех областях, где не уверена в своем превосходстве, как я знаю, — с улыбкой сказал Майкл. — Но это не состязание, и здесь не будет проигравшего. Ты ничего не потеряешь, Лайза, так что расслабься и дай себе волю! Не думай, а ощущай! Элизабет нервно облизала губы.
— У тебя это так легко звучит.
— Всего лишь видимость. Такие слова легко произносятся только тогда, когда за ними ничего не стоит, а сейчас, я думаю, как раз наоборот.
— Майкл!..
— Тсс, тсс… — он прижал палец к ее губам. — Не говори, а покажи мне…