Она расстегнула одну из пуговиц на его рубашке.
— Я не могу дать тебе то, что ты хочешь.
Большим пальцем он приподнял ей подбородок.
— А вот это хочу дать тебе я. Разреши мне сделать это так, как нам следовало бы сделать это днем.
Она тихонько засопела, и выражение лица на этот раз было призывно-лукавым.
— Я, как мне помнится, не жаловалась.
— Я слишком быстро прекратил.
— Ты рассердился.
— Не люблю притворяться.
Он прижал ее к себе, бедро к бедру, а длинные, узенькие пальчики ее ног обнимали носки его безупречно начищенных туфель.
— Я хотел тебя любить, но не мог, не сказав тебе об этом. Тебе не надо ничего мне обещать или делать выбор между мной и верностью маленькой девочке. Просто разреши мне любить тебя.
Он поцеловал ее долго и медленно, чувствуя, как она трепещет в его объятиях. Еще вчера он и представить себе не мог, что будет держать ее так, любить ее. И все же дорога казалась дольше, чем всегда, а их провода высокого напряжения могли опасно наложиться друг на друга. Множество факторов было им неподконтрольно. Он решил выбросить их из головы. Этой ночью он будет любить ее так, как ему следовало любить ее с самого начала.
Рейли отпихнул полотенце в сторону камина. Плотный, ворсистый ковер будет слишком короток для их тел.
Мелисса игриво тронула его ногой.
— Тебе не нравится тигровая шкура?
— А разве этот зверь не объявлен вымирающим видом?
— Боюсь, что благодаря таким охотникам, как шестой лорд Дарби. Он привез эту шкуру из Индии еще в прошлом веке.
— Хорошо, что это не шкура жены третьего лорда, — тихонько проговорила Мелисса.
Они оба расхохотались, и напряженность спала, как лопнули мыльные пузыри в ванне. Он показал ей, что это значит — ощутить обнаженным телом ворс звериной шкуры.
Она почувствовала, что дневная встреча оставила отметины на ее теле — и не только в виде любовных укусов. Новые ощущения накладывались на старые. Ни один другой мужчина не давал ей одновременно ощущение полнейшей безопасности и неумолимой угрозы. Телесной безопасности и эмоциональной обнаженности. Он сдирал с нее все защитные покровы, и она позволяла ему это делать.
Рейли обрушил на нее бесчисленные поцелуи, град интимных прикосновений. Когда он поднялся, она жаждала вернуть его к себе, переплести свои руки и ноги с его руками и ногами. Но с неохотой была вынуждена его отпустить. Встав над нею, он разделся, а потом погасил свет.
В комнате стало теплее, словно в женском чреве. Пляшущий в камине огонь был красным и горячим. Пламя свечей выглядело холодно-голубым на фоне глазурованных плиток. Рейли раскрыл стоящий в углу шкафчик и достал оттуда новые свечи и спички.
Мелисса лениво поворачивала голову, следя за тем, как он зажигает свечу за свечой, и язычки пламени, шипя, встают по стойке «смирно», становясь все стройнее по мере того, как пламя разгорается ярче. Она наблюдала за его телом, плотным и крепко сбитым, за тем, как на него ложатся тени, искажая очертания великолепных мускулов, за его животной грацией.
— Если бы я не знала, что к чему, я бы решила, что ты опять захотел меня соблазнить.
Он увидел ее лукавую усмешку и разглядел под ней легкую тень недоверия. Мелисса подобрала колени, а кончиками пальцев стала рисовать круги на животе. Минутная стеснительность не помешала раскраснеться ее грудям, появлению на лице вызывающей улыбки. Он влюбился в весьма непростую женщину. Заниматься с нею любовью — самое простое из всего, что с этим будет связано.
Рейли не позволял себе пренебречь ни одной мелочью, давая ей возможность пожирать его взглядом, пока он расхаживал по помещению. Последнюю свечу он поставил у сияющего алмазным блеском окна.
— Уж не умерла ли она здесь? — спросила Мелисса. — Жена третьего лорда. Может, он приковал ее цепями или сделал с нею еще что-нибудь похлеще?
Рейли с легкостью опустился рядом с ней.
— Здесь она встречалась со своим возлюбленным. В течение почти двадцати лет. Пожениться они не могли.
— Это такая трагедия? Ведь они обладали друг другом.
— Только тайно.
Опершись на локоть, он протянул свободную руку к ее блуждающей руке. Он наложил свои пальцы поверх ее пальцев точно так же, как клал ее руку в вертолете на рычаг управления. Он хотел, чтобы она соучаствовала и в любви. Поднеся ее руку поближе, он стал целовать каждый ее пальчик и облизывать языком ладошку. А затем стал вести ее, показывать, как его трогать, когда двигаться, а когда замирать.