Аврора шла рысью в нескольких шагах от них, причем девочка вслух давала указания своему пони.
Рейли не сводил глаз с камушков на верховой дорожке. Свежий воздух и физические упражнения никогда еще не гасили у него желания, а, наоборот, горячили кровь. И если он не хотел, чтобы эти желания наглядно вырисовывались под его бриджами, то ему следовало переключить мысли на что-нибудь другое.
Он пустил лошадь впереди Мелиссы.
— Думаю, будет лучше, если мы какое-то время будем держаться на расстоянии. С учетом нашей спутницы.
— От нее почти ничего не ускользает.
— Зато от меня ускользаете вы.
Она сдавила бока лошади коленями, тем самым невольно дав ей посыл. А когда она натянула поводья, то кобыла затрясла головой. Рейли пришло в голову, что Мелисса с удовольствием сделала бы то же самое.
— Это вы в последнее время держитесь от меня в стороне, — заявила Мелисса.
— Вы отослали меня прочь.
— Вы отказались заниматься со мной любовью.
— А я-то думал, что именно этим я и занимался.
— Значит, вы думаете, что мне довольно ваших поцелуев? Прикосновений? Ласок, от которых возникает мысль, будто я для вас фарфоровая статуэтка? — Щеки у нее запылали от воспоминаний. — Я женщина. И если вы собираетесь любить меня…
— Как женщина, вы в полном порядке.
В глазах у нее появился блеск:
— И что же это значит?
Он почти поровнялся с нею, так что их ноги едва не соприкоснулись. И остановил ее обжигающим взглядом:
— Это значит, что тело твое теплое и мягкое, и я могу заполнить им свои объятия. Когда я прижимаю тебя к себе, пульс у тебя убыстряется. Я ощущаю на своих руках сладкий твой аромат. Ты не статуэтка. Иначе я бы спокойно, ничего не боясь, брал бы тебя к себе в постель.
Она натянула поводья, чтобы лошадь окончательно встала. Он сделал то же самое.
— Так вы говорите, что мне не доверяете?
— Вы не даете мне проехать! — Пони Авроры топтался вокруг них, порываясь вперед. Из-под черного шлема торчал светлый «конский хвост», такой же, как и у ее пони. При помощи «тпру-у!» она заставила животное остановиться.
— Почему мы встали?
— Я задаю тот же самый вопрос, — нашлась Мелисса, вынуждая Рейли на ответ.
— Я решил, что мы движемся слишком быстро.
Обескураженная Аврора недоверчиво посмотрела на них.
— Совсем не интересно, если нельзя двигаться быстро.
— Иногда надо двигаться медленно, — ответил Рейли, не сводя глаз с Мелиссы. — Надо приноровиться к поведению своего животного.
— Это совсем не трудно, — заявила Аврора. — Надо сказать «Пошел!», и пони поскачет, и «Тпру!», и пони остановится.
Мелисса задорно вздернула подбородок.
— По-моему, это вполне осмысленно. Я уже который день говорю «Пошел!».
Рейли решил объяснить Авроре, что он имел в виду.
— Позволь, девочка, поставить вопрос так. Я проехался на данной конкретной лошади только один раз. И чувствую, что вместе мы можем зайти далеко. Но прежде, чем перейти к прыжкам, я хочу получше изучить ее натуру.
— А мы займемся прыжками? — радостно спросила Аврора.
— Не ты, девочка. Это для более взрослых наездников.
— Понятно, — пробормотала Мелисса.
Аврора пожала плечами и направила своего пони назад, по верховой дорожке. Рейли искоса поглядел на Мелиссу. Их лошади сами собой прошли еще километр.
— Так ты теперь не хочешь со мной разговаривать? — спросил он.
Мелисса изучающе разглядывала деревья.
— Значит, проехался на данной конкретной лошади один раз? — сухо повторила она. — Не мог придумать более оскорбительной метафоры?
— Я вовсе не собирался…
Она подняла руку в перчатке, чтобы прервать извинения. Сама принцесса Анна не смогла бы более холодно поставить его на место. Мелисса спрятала запрыгавшие было в глазах веселые искорки. Она имела полное право посмеяться над его «животными» сравнениями. По непонятной причине его терпеливые объяснения Авроре в сочетании с тем, как крепко он держал поводья собственной лошади, вызвали у нее сочувствие. Он старался пройти по такой же тонкой нити, как и она сама.
На миг ей пришла в голову мысль обернуть эту ситуацию в свою пользу.
— Мне бы не хотелось говорить на эту тему, — высказалась она.
Он подался вперед в седле.
— Вот поговорить-то нам как раз и надо. Мы занялись физической стороной слишком быстро, и все прочее стало ускользать от нас.
— Как сорвавшаяся с привязи лошадь? Нам снова надо ее взнуздать, так, что ли?
— Ага, — пробормотал он. — Слова мои были убогими, как дерьмо, и я о них уже жалею.