— Видишь? — произнес он, показывая на их работодателей, стоявших в обрамлении арочного входа в одно из стойл в дальнем конце конюшни. — Все становится на свои места.
— Нам следует следить за нашими манерами.
— Слово «благоразумие» могло бы стать частью моего полного имени.
— А я так и не знаю твоего личного имени.
У него еще не было случая назвать его ей.
Тут на всю конюшню раздалось резкое эхо громкого женского голоса.
— Не вижу почему вы вдруг решили, что я чувствую себя именно так, — выпалила Хелена.
— Но дорогая… — Последующая часть спокойной реплики Реджи была заглушена нервным топотом и ржанием стоящих в стойлах лошадей. Мелисса и Рейли замерли, не говоря ни слова.
— Не смейте разговаривать со мной подобным тоном, — ответила Хелена.
— Тон тут не при чем, — заявил Реджи, как только он заговорил громче, слова его стали звучать отчетливее. — Это всего лишь ответ на ваше поведение. Если бы вы все время не дерзили, мне незачем было бы делать вам внушение.
— О, Боже! — прошептала Мелисса.
Рейли стиснул зубы. Он понимал, что слова выбраны не к месту. Как мужчина мужчине, он полностью симпатизировал Реджи. Даже на расстоянии он ощутил едва сдерживаемое отчаяние в голосе мужчины, теряющего мечту всей своей жизни. Логика не является богиней любви. Следуя ей, Реджи добился только того, что отдалял от себя любимую женщину все дальше и дальше.
— Возможно, «внушение» не совсем верное слово, — подчеркнул он, поспешно кутаясь в мантию чопорной корректности, в которую он прятался в момент прибытия Хелены. — Мне, скорее, хотелось бы сказать…
— Лучше ничего не говорите!
Мелисса вздрогнула, как от удара, когда хлыст Хелены со свистом разрезал воздух.
С сильным акцентом она подкрепила свои жест словами:
— Я не выйду замуж за мужчину, который стремится мною управлять. В моей жизни уже были двое таких мужчин: один из них принц, который думал удержать меня титулом, другой пытался купить меня миллиардами и триллионами. Мне до всего этого нет дела. Я хочу, чтобы меня любили, а не владели мною. Я не позволю, чтобы меня, как личность, не принимали в расчет!
— Но, дорогая, вы же слетели с тормозов…
— Ха! Я покажу вам, что такое летать! Рейли! Где тут этот пилот? Мы вылетаем в Хитроу незамедлительно! Аврора! Мелисса! — Хелена, как ветер, вылетела из конюшни и понеслась к дому. Реджи нервно засеменил вслед.
Пыль улеглась. Мелисса и Рейли онемели. Лошади в стойлах били копытами. Грум тихо присвистнул, покачивая головой, в то время, как расседлывал последнюю из лошадей.
— Где Аврора? — спокойно спросила Мелисса. — Мне надо отыскать Аврору.
Рейли ухватил ее за запястье. Она резко обернулась, глаза у нее сверкали.
— Если она слышала…
Рейли кивнул в сторону дальних стойл.
Из стойла, отделенного двумя другими стойлами от места схватки Хелены и Реджи, вышла Аврора, обходя своего пони со спины, со скребницей в одной руке и шлемом в другой. В гробовом молчании она искала взглядом свою нянюшку.
Мелисса подбежала к ней и заключила в объятия.
— Все будет хорошо, куколка.
— Но мне тут так понравилось, — прошептала Аврора, прижавшись мокрой щечкой к щеке Мелиссы.
— Мне тоже, милая. Мне тоже.
Живот у Рейли свело, а ладони сжались в кулаки.
— Они договорятся, девочка моя. Взрослые иногда спорят.
— Мама никогда не извиняется.
— Какая разница, если они любят друг друга, — настаивал Рейли. — Они найдут решение, если любят…
— А если нет?
Он невидящим взглядом поглядел на Мелиссу.
— Если нет, то это еще не означает, что его не можем найти мы.
Мелисса выпрямилась, держа в руке тоненькую ручку Авроры.
— Если Хелена уедет, я вынуждена буду последовать за ней.
— Она же тобою не владеет.
Мелисса нежно улыбнулась ему, покачивая головой, словно смахивая блестящие в глазах слезы.
— К сожалению, ты тоже, Рейли. Прости меня.
Она вывела девочку за пределы конюшни, разговаривая с нею вполголоса, и поспешно направилась вместе с ней к дому.
Это опять произошло: он влюбился в женщину, которая не может стать его женщиной, и все потому, что он решил завоевать женщину, которую совсем не знал.
Рейли выбрал окольный путь к дому, так как ему было нужно время подумать. Он не был согласен с Мелиссой, ибо их жизни вовсе не находились в чужих руках. Жизнь была слишком коротка, чтобы сдаваться без боя. Единственный вопрос заключался в том, с кем следует вести бой.