слушал только азербайджанскую музыку, в основном, в бабушкином исполнении,
…трудно даже представить себе жизнь не только без телевизора, но без каких-либо технических средств воспроизведения музыки: как давно это было, и как недавно…
и многое другое, что впиталось от бабушки и стало частью моей натуры.
Бабушка была женщиной не только сильной, но и властной. Женщины из этого региона обычно мягкие, артистичные, сентиментальные, не лишённые известного притворства. Одним словом лицедеи. Моя бабушка была другой, с точностью наоборот, никаких сантиментов, никаких экивоков. Во многом, жёсткая до прямолинейности.
Дедушкин род несколько поколений занимался куплей-продажей азербайджанских ковров, занимался этим и мой дедушка, до тех пор, пока, в советские времена, это было дозволено (и даже несколько позже).
Одни ковры были расстелены на полу, другие стояли свёрнутыми в углу, они разворачивались и стелились, когда появлялся новый покупатель, а я считал обязательным поваляться-покувыркаться на очередном ковре.
С мужем, моим дедушкой, бабушка считалась мало, что по тем временам было редкостью. Он был младше её, выдали за него обманом, должна была выйти за его старшего брата, тот погиб после помолвки. Как было принято в те годы, невесту
…«gəlin», та, которая пришла, подробнее об этом чуть позже…
на сторону не отдавали.
Вот и оказалась моя бабушка женой моего дедушки.
Разводиться в те годы было непозволительно, так и прожила с дедушкой всю жизнь. Родила 14 детей, из которых ко времени моего рождения, в живых осталось только четверо. Трое сыновей и одна дочь. Я оказался первенцем дочери.
Отношение моей бабушки к мужу было связано не только с обманом, жертвой которого она стала. Он оказался совсем другим, мягким, сентиментальным, мог при случае прослезиться.
Кто знает, о чём говорили бабушка и дедушка долгими зимними вечерами, говорили ли вообще, если нет, то чем себя занимали, скажем, если бабушка вязала (помню), то чем занимался дедушка? Тянуло ли его к другой женщине, ведь и у него должен быть свой «звон», и он должен был нуждаться «в мягком, в женском»[97], что, скорее всего, не могла дать бабушка. Не знаю, воображению не за что зацепиться, но бесспорно властная бабушка и робкий дедушка, это не миф. И не просто семейная легенда, хотя, возможно, и не без этого.
Такая вот бабушка, которая не считалась с дедушкой, которая сама принимала решение, выбрала меня в качестве своего любимчика. Выбрала и заявила об этом во всеуслышание. Были другие внуки, они жили рядом, общая веранда объединяла квартиру бабушки с дедушкой, с квартирой моего дяди, стоило только снять петельку и открыть дверь. Но чаще всего дверь оставалась запертой, так решила бабушка, петелька и означала «во всеуслышание», и никто не посмел бы оспорить её решение.
Почему она так решила, не знаю, могу только строить предположения. Скорее всего, она решила, что детей дяди не так воспитывали, они могли меня испортить, я же родился в образованной семье, мои родители имели высшее образование (по тем временам, совсем немало), меня ожидало другое будущее, и чем меньше мы будем общаться, тем лучше. Дедушка пытался её образумить, но она с его мнением не считалась, и он вынужден был подчиниться.
…только и остаётся, что снова повторить слова Гёте[98]: «суха теория, но вечно зелено древо жизни»[99]. Не нужно никакого феминизма, никакого гендера, не имеет значения какой век на дворе, чтобы конкретный мужчина, по доброй воле, подчинился конкретной женщине…
Так я стал барчуком и порой пользовался своей властью с садистским сладострастием, уверенного в своей непогрешимости и безнаказанности.
Семейная легенда сохранила память о том, как я лёг однажды прямо на пол у дверей комнаты, в которой некоторое время жила молодая семья младшего из бабушкиных сыновей, моего дяди. Переступать через меня было запретным, считалось, что это может нанести вред росту ребёнка, невестку мое лежание полностью парализовало, она пыталась апеллировать к бабушке, но та считала, что следует немножко потерпеть (?!), рано или поздно ребёнку надоест лежать и он сам встанет.
Возможно от бабушкиного «воспитания», во мне сохранилось упрямство и своенравие, но и в школе, и далее по жизни, меня преследовала неуверенность в собственных силах.
Возможно, и меня следует отнести к известной категории «мнимых мужчин», за упрямством и своенравием которых прячется их зависимость от женщины.
Возможно, поэтому так отпечатались в моей голове строчки «ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское», о которых чуть ранее вспомнил в связи с дедушкой.
97
Строчки из поэмы В. Маяковского «Облако в штанах»: «ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское».
98