Останутся ли у нас когда-нибудь мужчина и наедине друг с другом, или обречены всегда оставаться «наедине со всеми», и постоянно защищаться от попыток окружающего мира вмешаться, заставить подчиниться.
Возможна ли у нас Элеонора Рузвельт?
Возможна ли у нас Гала́ Дали́?
А нам остаётся только отдать должное Гамиде Джаваншир, и не пытаться ретушировать её портрет. И перестать считать, что мы из другой культурной галактики, и у нас невозможны Элеонора Рузвельт и Гала́ Дали́.
Гамида ханум в своих «Воспоминаниях» очень деликатна, она не меньше других понимает, не следует говорить о том, о чём говорить у нас не принято.
Я касаюсь этой темы не по той причине, что собираюсь заинтриговать читателя. После Фрейда – не только Фрейда, но и одного Фрейда достаточно – пора перестать стыдиться самих себя, пора забыть о табуированных темах. Без «слишком человеческого» трудно понять мотивы многих поступков человека, тем более людей великих и сложных, – сегодня это уже аксиома.
Другой вопрос, можно ли сохранять деликатность, не проявляя излишнюю стыдливость? «Жёлтая пресса» как раз умело эксплуатирует отсутствие открытости, предпочитая взгляд из «замочной скважины». Как не парадоксально, ханжество её главная питательная среда.
Как-то в разговоре с моим другом и коллегой, мнением которого дорожу[1018], назвал брак между Мирза Джалилом и Гамидой ханум «дневным браком», имея в виду фригидность женщины и сексуальную потенцию мужчины. И я, и мой друг, понимали, что это некоторое преувеличение, просто метафора, что в этой метафоре есть и ирония, и лукавая насмешка над «человеческим слишком человеческим», но в целом со мной согласился.
Отдаю себе отчёт, что это «фантазии», надеюсь «документальные фантазии», которые позволяют что-то понять во взаимоотношениях Гамиды ханум и Мирза Джалила.
Из чего я исходил?
Прежде всего, воспитание отца. Сугубо мужское. Никаких нежностей, пистолет, скаковая лошадь, прочее в таком же духе. Отец даже заявил, хорошо, что дочь растёт без матери, не будет дурного влияния.
Гамида ханум пишет о том, что её брат, тайком от отца, встречался с матерью. Встречалась ли с ней она? Она об этом не пишет, скорее всего, не встречалась. Во всём оставалась дочерью своего отца.
Добавим полную изоляцию от окружающих. Какими бы не были эти «окружающие», там росли её сверстники и сверстницы, там происходила реальная жизнь, которой она была лишена.
Вспомним «Ангела за моим столом» и осознаем, что она была лишена даже самых безобидных «непристойных» разговоров[1019].
Первый реальный мужчина в её жизни становится её мужем. Понятно, военный как её отец, выправка, св. Владимир с мечами и бантом, св. Станислав с мечами и бантом. Ей 16, ему 38.
Мне могут возразить, эти доводы ничего не означают. Одни и те же основания могут рождать различные последствия.
Не спорю, но я ведь претендую только на «документальную фантазию», на то, чтобы преодолеть табу, которые в XXI веке кажутся анахронизмом.
Например, задуматься над тем, что первую встречу с Мирза Джалилом Гамида ханум описывает во всех подробностях, а о бравом офицере не слова. А ведь это не мало, не много, 12 лет семейной жизни.
Случайно? Знает, что Мирза Джалил стал известным, а полковника царской армии Ибрагима Даватдарова все забыли?
Вряд ли для Гамиды Джаваншир, какой мы её знаем и понимаем, это могло иметь решающее значение.
Толчок моей «документальной фантазии» дало и газетное интервью внучки Гамида ханум, Мины Даватдаровой.
Насколько мне известно, в последние годы жизни Гамиды ханум больше других общалась именно с ней.
…Гамида ханум умерла в 1955 году, по моим расчётам Мине было в это время около 20 лет. Они вполне могли вести взрослые разговоры…
Мина Даватдарова рассказывает о таком эпизоде:
Однажды, будучи в селении Кяхризли, Мирза Джалил стал ухаживать то ли за служанкой, то ли за гувернанткой. Гамида ханум позвала его к себе в кабинет, положила перед собой пистолет (всё тот же пистолет!) и предупредила, если он будет позволять себе подобное здесь, в её имении, она его просто застрелит.
…Уже после написания этого текста, удалось побывать в селении Кяхризли, где открыт дом-музей Гамиды-ханум Джаваншир. Только здесь я понял, что такие определения как «гувернантка», «кабинет», «имение», обманывают, поскольку в моём воображении возникают усадьбы русских помещиков, о которых могу судить по Российским фильмам.
Или дома бакинских миллионеров-нефтепромышленников. Например, как можно судить по книге Банин «Кавказские дни»[1020], территория вокруг летней дачи Асадуллаевых на Апшероне простиралась на несколько гектаров, только в летнем доме было двадцать комнат.
1018
Зейнал Маммедли – азербайджанский эксперт по проблемам СМИ. Добавлю, что Зейнал Маммедли рекомендовал мне книгу воспоминаний соратника Мирзы Джалила по журналу «Молла Насреддин» Али Назми «Прошедшие дни» (издана в Баку в 2008 году), с которой ранее не был знаком. Али Назми более откровенно говорит о некоторых человеческих слабостях Мирзы Джалила.