Мне часто пишите, обо всех новостях пишите. Только кроме политики. Жизнь очень уродлива!
Пусть Мидхат найдёт тебе (Гамиде) в Баку квартиру, ты тоже переезжай в Баку.
После того, как журнал окончательно закроется, будешь жить в нашем доме, вместе с детьми…
Прошу вас не пишите мне ни о чём, что может меня взволновать, например, о тревогах Мунаввар. На меня они плохо действуют, а мне сейчас волноваться нельзя. Прошу тебя (Гамида) забудь про обиду в отношении П. А. Постарайся внушить это и детям. Пока ты не переехала, она разместилась вместе с сестрой у нас.
Гамида, пиши мне длинные письма, сообщай обо всех новостях.
Устал.
Целую всех. Джалил».
В декабре 1930 года, когда Мирза Джалил возвращался из Кисловодска, его лечащий врач передал ему конверт с письмом для лечащего врача в Баку. Когда поезд подъезжал к Баку, Мирза Джалил не выдержал и вскрыл конверт. В письме было написано: «Судьба больного предрешена. Он не протянет больше двух месяцев». Мирза Джалил панически боялся смерти, и письмо сильно на него подействовало.
Прошёл почти год Мирза Джалил признался Гамиде ханум и о конверте и о его содержании. «Врач был неправ. После его приговора, я прожил уже 10 месяцев» – с удовлетворением говорил он жене.
Гамида ханум часто прерывает хронологическое изложение, это, естественно, наши воспоминания не бывают строго линейными, они перескакивают с одного, на другое, что более запомнилось.
Гамида-ханум запомнила последнее лето в Шуше. Остановимся на нём и мы.
Она приехала в Шушу заранее и сняла для Мирзы Джалила дом около реки, ниже «Иса булагы»[1049], в месте, которое было известно как «сад Алексанбека». Она была уверена, что место это ему понравится.
Сама она, вместе со своими близкими, разместилась в самой Шуше.
Послали Мирзе Джалилу телеграмму, он приехал. Он казался усталым и постаревшим, но старался быть со всеми доброжелательным. Ночами спал тревожно.
В домике, который для него сняли, он прожил около месяца.
Гамида ханум приводит его первое письмо в Шушу:
«Гамида, лекарство получил. Твой чайник мы потеряли. Но я даю тебе слово, как приедем в Баку, куплю тебе точно такой же…
Как только мы устроимся, ты тоже можешь приехать к нам. Здесь сказочная природа. И вода здесь не хуже, чем в Иса булаге. Здесь есть хороший тут. Мне он как раз нужен. Пошли Гамер, пусть купит для нас пять фунтов риса…
До свиданья! Мунаввар посылает вам привет! И пошли немножко свежего лобби, около пяти фунтов.
Посылаю с Гамер двадцать рублей Дж.»
Мирза Джалил особенно воспрял духом, когда в Шушу на отдых приехал друг Мидхата, с письмом от него и коробкой шоколада.
Через месяц Мирза Джалил переехал непосредственно в Шушу и две недели провёл в доме, в котором жила Гамида ханум.
Каждый день Мирза Джалил и Гамида ханум, вдвоём, выходили на прогулку в окрестностях Шуши.
Однажды, во время прогулки, он вдруг глубоко вздохнул, и неожиданно сказал:
«Когда я умру, похороните меня здесь, на одном из этих холмов».
Мирза Джалил всегда говорил, надо хорошо кормить детей. Но на хорошую еду денег не хватало, это мучило его, заставляло нервничать, страдать. Но он никогда не обращался к кому-то за помощью. Стыдился признаться в постоянной нужде.
Не хватало денег не только на еду, но и на дрова. Кроме комнаты самого Мирзы Джалила, достаточно тёмной, окна остальных комнат смотрели на север. Когда дул сильный северный ветер, хазри, комнаты превращались в холодильник.
…в прошлом месяце (апрель 2016 года) намеревался посетить дом-музей Мирзы Джалила в Баку и лично посмотреть на эти комнаты. К сожалению, дом-музей оказался закрыт. Придётся ждать его открытия…
Мирза Джалил два или три раза вытаскивал из амбара старые ящики, развалившуюся мебель, чтобы как-то обогреть комнату, в которой спали Гамида ханум и Энвер. А Мидхат продолжал спать и работать в совершенно не отапливаемой комнате.
В один из декабрьских дней, когда был мороз и дул сильный хазри, Энвер с товарищами занимались уроками. Мирза Джалил посмотрел на них и сказал жене: «В таком холоде заниматься невозможно. Что им полезет в голову. Надо чем-то растопить печь». Он пошёл в свою комнату, вытащил из шкафа свои черновики, начал их просматривать и какие-то рукописи бросать на пол. Гамида ханум забеспокоилась и спросила его, что он собирается делать. Он ответил, что собирается затопить рукописями печь. Гамида ханум попросила не делать этого, не сжигать эти черновики, они ещё понадобятся, лучше поискать в амбаре что-то деревянное. Он ответил, всё, что можно было сжечь, он уже сжёг. С болью в сердце Гамида ханум смотрела, как он собрал большую охапку бумаг, поднёс их к печке и зажёг спичку.
1049
Иса булагы – родник (азерб. вulaq) в окрестностях Шуши, традиционное место отдыха азербайджанцев.
1050
Иронический парафраз выражения из романа русского писателя Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: «рукописи не горят». Имеется в виду, что слово, живую человеческую мысль не уничтожить, не запретить нельзя.