Могу судить только по книге, по фильмам, по отрывкам из дневников, которые мне доступны, но, как результат, разнобой мыслей и чувств, который не могу преодолеть. Может быть, всё дело в том, что судьба живого человека всегда потенциально содержит в себе различные версии, может быть, дело в самой «неврастенической» Сабине Шпильрейн, может быть, в моих домыслах и предубеждениях. Так или иначе, мне остаётся только поделиться моим «разнобоем», понимая, что мои версии тянут в разные стороны.
– Начну с общих вопросов.
Диагноз Сабины – «психотическая истерия». Не знаю, что он означает, не буду заглядывать в справочники, только замечу, что между диагнозом психиатра, даже если он верен, и живым человеком, всегда остаётся зазор
…большой или маленький, новый вопрос…
Впечатлительная девочка, подросток, до поры до времени оставалась в границах нормы,
…что такое психическая норма, как она меняется от эпохи к эпохе, новые вопросы…
поскольку, как мы знаем, способна была блестяще учиться (закончила школу с золотой медалью). Неожиданно умирает её младшая сестра, и у Сабины происходит нервный (психический?) срыв.
Не будем торопиться признавать нормального человека ненормальным,
…определение этой границы прерогатива врачей, но у культуры свои ответы на вечные вопросы…
ведь это всё тот же человек, просто в его тонкой психической системе произошел сбой.
Пластически представляю пространственную сложную систему с множеством переходов и связей, стоит какой-то связке нарушиться (или разрушиться), как вся система даёт сбой.
Как быть в таком случае?
Вопросы, которые задаю, относятся не к психиатрии, к культуре в целом.
Следует ли, насколько возможно, восстанавливать тонкую психическую организацию пациента, или врач должен добиваться пусть более грубой, зато более надёжной психики, которая не давала бы сбоев. В конце концов, подумаешь событие, смерть младшей сестры. Все люди рано или поздно сталкиваются со смертью, при этом, с нормальными людьми ничего не происходит: поплачут, попечалятся, и будут жить дальше. Поэтому, без лишних сантиментов, психический срыв Сабины следует классифицировать как болезнь. И лечить, чтобы исключить подобные болезни в будущем.
Поменяем оптику и продолжим вопросы. Нужны ли культуре тонко чувствующие, впечатлительные лица, психика которых содержит потенцию кризисов?
Нужна ли мужчине тонко чувствующая, впечатлительная женщина, с которой хлопот не оберёшься?
Не лучше ли, в прямом и в переносном смысле, надеть на них, и на мужчину, и на женщину, «смирительную рубашку» традиций?
Не будем сентиментальничать, признаем, что и смирительная рубашка, и лоботомия, достижения культуры, в некоторых случаях без них не обойтись. Не случайно, разработавший лоботомию Эгаш Мониш, получил Нобелевскую премию[237].
У культуры свой культурный отбор, она вынуждена устанавливать психическую норму, и лечить тех, кто находится вне пределов этой нормы. Другой вопрос, что в какой-то момент культуре приходится задумываться о границах этой нормы. Задуматься над судьбой тех, кто оказался в пограничье, одновременно, и там, и здесь.
Обнадёживает, что «женщины на грани нервного срыва», как в фильмах Педро Альмодовара[238], сегодня не воспринимаются как клинический случай.
Скорее, как норма.
Важный сдвиг – не всегда, не во всех случаях, не во всех культурах, но, тем не менее, – благодаря которому мы начинаем понимать, что таких людей, как Сабина Шпильрейн, не только следует признать нормальными, но и увидеть в них пример для множества безликих «нормальных» людей.
Сдвиг, который позволяет культуре продолжать расширять границы человеческого в человеке.
…Замечу, что в своё время Мишель Фуко[239] исследовал психиатрическую клинику, как попытку «просвещённого человека» чётко определить демаркацию между разумом и безумием, показал, как на этой демаркационной линии возникают институты принудительного разделения людей, как под санкцией Разума, под разряд «безумцев» подпадают те, кто привержен фантазиям и иллюзиям. Вспомним, кроме исследований М. Фуко, есть фильм М. Формана «Пролетая над гнездом кукушки»[240], множество других фильмов.
– Перейдём к судьбе Сабины Шпильрейн.
Древние греки увидели бы в её судьбе поступь Рока, вспомним, во второй половине жизни она оказалась в тисках двух тоталитарных молохов эпохи, коммунизма и фашизма, которые сначала лишили её любимого дела, а потом и жизни. Но об том чуть позже, поскольку в какой-то период жизни её вело само провидение. Именно провидением можно назвать то, что она оказалась в клинике Бургхёльцли, что лечащим врачом её оказался Карл-Густав Юнг, что Карл-Густав Юнг поверил в метод Фрейда и решил реализовать его на практике.
237
238
240