Рос я без отца. Правда, постоянно жил с дедом Григорием, но он был прикован к постели – сказалось ранение на войне. И отца заменил мне дядя Иван. Вот это мужчина! Косая сажень в плечах, силища огромная… Для меня он был непререкаемым авторитетом. Помню, я как-то взял его папиросы, благо они всегда свободно лежали в доме, и попробовал покурить, а окурок спрятал в печку. Пришёл дядька и сразу учуял запах табачного дыма. Я спрятался на печке и наблюдаю за ним. Он с порога спрашивает у бабушки: «Кто у нас был в гостях?» Она отвечает: «Никого». Тогда дядя, не раздеваясь, в зимнем полушубке прошёл к печке, заглянул туда и нашёл окурок. Затем дядя Ваня молча стащил меня с печки, снял с себя кушак и несколько раз огрел им. Кушак шерстяной, плетёный, поэтому мне было не больно. Но впечатление от самого действа было настолько сильным, что я запомнил этот момент на всю жизнь и больше не курил…
Большую часть детства я провёл с бабушкой Настей. На этой очень волевой женщине держались и вся семья, и всё хозяйство. Именно она формировала пространство жизни для всех. Бабушка Настя была полностью погружена в хозяйство: большой огород, корова, телята, овцы и другая живность были её постоянной заботой. Больной муж, прикованный к постели, в помощники не годился. А помогали ей сын, дядя Ваня, и я. Чем только не приходилось заниматься мне в детстве: и сбивать масло, и лепить пельмени на всю зиму, и работать в огороде, и пасти коров…
Деревенская жизнь – она вся в трудах. И бабушка Настя трудилась с самого детства. На отношения с мужем у неё не оставалось ни времени, ни сил. Как будто бабушка была не женщиной, а лошадью… А ведь её любовью можно было поставить на ноги и деда Григория – сейчас я это знаю точно. Да только в то время все так жили… И что мой дядька долго, аж до тридцати лет, не женился – причина тоже в бабушке. Мне, видимо, тоже досталось от бабушки Насти, хотя я старался общаться с дедом и дядькой. Надо отдать ей должное, с ролью бабушки она справлялась хорошо: давала мне много свободы, а общение со мной сводилось к рассказам сказок на печи перед сном – на большее у неё не оставалось времени… Великая благодарность ей за всё!
Я помню беседы деда Григория с соседом о Библии. Сегодня я с теплотой вспоминаю, как сидел и слушал библейские мифы и притчи. Видимо, дед что-то во мне тогда пробудил. Меня уже в четыре года научили читать и писать, и я начал читать всё подряд.
Когда я только пошёл в школу, из тюрьмы вернулся мой дед по отцу – Андрей. Сразу после фронта его за что-то отправили в лагеря, в которых он и отбыл двенадцать лет.
После окончания войны многие фронтовики оказались не дома, а в лагерях. Судя по масштабам, это была целенаправленная программа системы – слишком много оказалось в стране людей, прошедших войну, познавших смерть и ценность жизни, увидевших другую, заграничную жизнь и обретших внутреннюю свободу. Они могли бы изменить общество, но этого никак не хотели стоявший у власти Сталин и верхушка партии. Вот и отправили фронтовиков по пути унижения и уничтожения. С этой же целью сразу после войны ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве более трехсот ликёро-водочных заводов. Страну сознательно решили спаивать, чтобы утопить дух свободы в водке.
Я думаю, что после революции и репрессий война и последовавшие за ней годы стали ещё одним этапом уничтожения в людях мужского и женского начал. На войне погибло около двадцати миллионов мужчин в расцвете сил. Десятки миллионов вернулись домой больными и калеками. Ещё миллионы оказались униженными и уничтоженными в лагерях после войны. В дополнение ко всему, оставшихся мужчин начали спаивать. Сделать это было легко, так как всю войну армию держали на «наркомовских» ста граммах. Мужчины в России уничтожались как вид, как творцы…
Это одна сторона проблемы. Есть и другая. Во время войны все тяготы жизни в тылу легли в основном на женщин. Работа по четырнадцать часов, полуголодное выживание, огромная нагрузка на психику, отсутствие мужчин – всё это уничтожало саму суть женщины – женственность. После войны в судьбах женщин мало что изменилось. Мужчин было мало, многие из них были калеками или больными или спились… И снова женщины были основной рабочей силой. Плохие условия жизни не способствовали раскрытию женственности. К тому же началось соперничество женщин друг с другом за мужчин. Ведь каждой хотелось иметь женское и материнское счастье, а мужчин было совсем мало…