Чудовищная сумма! Но выхода нет. Иначе придется идти пешком десять миль.
- Я согласна.
Кучер оказался угрюмым, неразговорчивым старикашкой, надвинувшим на нос потертый котелок. Он не помог ей погрузить багаж. Меган забралась на сиденье рядом с ним. Для Корнуолла погода выдалась необычной: два солнечных дня подряд.
Меган подумала о французском конверте, хлопавшем на ветру. Вспомнила о своих волосах, распущенных по спине, как у юной девушки. Мысленно поблагодарила человека, который дал ей полную свободу от всех ограничений, наложенных возрастом и боязнью осуждения. Снова ощутила во рту вкус теплой жидкости, брызнувшей в самое горло. Наслаждение мужчины куда более ценно, чем его семя.
Меган выпрыгнула из экипажа и выкинула свои вещи.
Он выложил на измятую кровать черный сюртук, сшитый у английского портного, крахмальную сорочку и темные брюки. Рядом легли белый тобс, широкие белые шаровары и отрез белой ткани на тюрбан. Как можно отбросить последние сорок лет, словно их и не было? Как можно найти хоть какой-то покой, если ему не суждено его найти? Как могла Меган выскользнуть из его объятий и постели, комнаты и жизни, будто они не разделили близость, подобной которой никому и никогда не пришлось познать?
Он опустил глаза и попытался выбрать. Жить как англичанин? Или продолжать существование араба?
***
Меган, не обратив внимания на ухмылявшегося хозяина гостиницы, взлетела по узкой лестнице. Коридор растянулся на целую милю; потертая дорожка превратилась в море патоки, где тонули ее ноги. Он ничем не дал понять, что хочет остаться с ней. Зачем ей унижаться и ставить его в щекотливое положение?
Муж отверг ее. Что, если и этот человек сделает то же самое? Тридцать шесть часов назад она считала, будто нет ничего труднее, чем поднять вуаль и показать свое изборожденное морщинами лицо арабу, захотевшему позабавиться со шлюхой. Но сейчас решиться было куда труднее.
Меган подняла затянутую в перчатку руку и постучала. Пока она дожидалась ответа, прошла целая вечность. Дверь неожиданно распахнулась. Глаза Меган широко раскрылись. Мужчина, стоявший на пороге, разительно отличался оттого, кто впустил ее той ночью.
- Ты... ты надел брюки, - пробормотала она. Его ответ отнюдь не звучал ободряюще.
- Да, - коротко обронил он.
Ее взгляд задержался на белом тюрбане, по-прежнему украшавшем его голову, спустился к черным глазам, точеным чертам смуглого лица. Напряженного. Встревоженного. Словно он тоже ждал...
Ее появления?
В своем темном костюме и белой сорочке он выглядел настоящим англичанином, и все же...
- Ты закрыл волосы, - выпалила она.
- На свете есть только одна женщина, которая имеет право смотреть на них, - твердо ответил он.
- Я не требую замужества, - выдохнула она, почти теряя сознание.
- Моя семья будет справедливо оскорблена, если я появлюсь с наложницей, - сдержанно пояснил он, на миг став тем человеком, который открыл дверь тридцать шесть часов назад.
Сердце Меган ушло в пятки.
- Ты просишь, чтобы я стала твоей женой?
- Со мной не просто.
- Ты уже говорил.
- Я не могу стереть годы жизни в Аравии.
- Я бы и не позволила ничего подобного.
- Я евнух.
- Если ты и евнух, осмелюсь заметить, что многие женщины желали бы, чтобы их мужья были таковыми. Лицо его помрачнело еще больше.
- Не знаю, найдется ли для меня место в Корнуолле.
- Я с удовольствием посмотрю другие места в Англии... или чужеземных странах.
Сможет ли она жить в Аравии, где женщины уродуют женщин, а мужчины кастрируют мужчин?
- Неизвестно, пойдут ли мне брюки.
- Я предпочитаю твое одеяние.
- Тобс!
- Прошу прощения?
- Это называется "тобс".
- Прости.
- Да, - кивнул он.
Меган недоуменно моргнула:
- Что "да"?
- Да, я прошу тебя выйти за меня замуж. Неужели счастье может причинять такую же боль?
- Как мне называть тебя? Мохаммед или Коннор?
- Как тебе будет угодно.
На людях он может быть Коннором, но в уединении их спальни навсегда останется Мохаммедом.
- Я хочу выучиться арабскому, - твердо объявила Меган.
- Я стану твоим наставником.
- И сбрить все волосы на теле.
Его глаза внезапно сверкнули нестерпимым блеском.
- Я сам тебя побрею.
- В таком случае, сэр, я стану вашей женой.