— И как только тебе удается сделать, чтобы я бесконечно хотел тебя?
— Мне удается? — возмутилась она. — Это тебе удается, а не мне, — она откинула прядь волос, что упала ему на лоб. — А я просто спустилась взглянуть, чем ты занимаешься.
— Ты ревнуешь? — Не нужно было задавать этого вопроса, но он должен был знать. Алиса была всегда бесконечно терпелива к его работе, но он был уверен, что Алиса спустилась, чтобы оторвать его от компьютера.
— Ревную к твоей работе? — Она посмотрела на голубой экран и покачала головой. — Нет, Клэйтон. Я знаю, как для тебя важна работа.
Он заметил, что в ее голосе за деланным спокойствием сквозит глубокая печаль.
— Ты думаешь, что работа более важна для меня, чем ты?
— Просто ты такой человек, Клэйтон.
— Нет. — Он пальцем поднял ее подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза. — Я так поступаю, но я не такой. — Он поцеловал ее. — Разве ты не понимаешь, что я чувствую к тебе?
Ее руки проникли под свитер и обняли его спину. Мышцы его спины напряглись.
— Я надеюсь, что нравлюсь тебе.
— Нравишься мне! — в изумлении воскликнул он. Неужели она думает, что всего лишь нравится ему? Он взял в ладони ее лицо, а затем провел ими по шее и плечам. Ворот халата разошелся, открывая манящий изгиб белой груди.
— Ты мне больше чем правишься, Алиса. Много больше. — Его пальцы нежно гладили ее шелковую кожу.
Алиса затаила дыхание, когда его пальцы подобрались к ее груди.
— Это очень хорошо.
— Очень хорошо? — он покачал головой. Ее халат распахнулся, и ее груди с дерзкими сосками оказались в его ладонях. Он медленно наклонился и поцеловал каждый сосок. Подняв голову, он коснулся ее губ. — Это не то чтобы хорошо, Алиса. Это называется — любовь.
Огромные голубые глаза Алисы наполнились удивлением, надеждой, желанием, а затем смущением.
— Любовь?
Палец его скользил тем же путем, что проложили губы.
— Отчего такое изумление? — Он думал, что она об этом знает. Он думал, это известно уже всем. Иногда он смотрел на себя в зеркало по утрам — и удивлялся, что это слово не написано у него на лбу большими буквами.
Его сотрудники знали об этом и дразнили его, пока не обнаружили, что благодаря влюбленности Клэйтон способен вырабатывать блестящие идеи. Теперь не только он, но и многие другие нашли удобным проводить время за работой дома вместо лаборатории. Вся команда надеялась, что женщина, которой удалось поймать Клэйтона на свою удочку, благополучно доведет его до алтаря, и весьма скоро.
— Я… — Алиса в волнении запнулась и вновь посмотрела на него большими глазами. — Я…
— Потеряла дар речи? — усмехнулся Клэйтон. Он не предполагал, что будет признаваться кому-то в любви.
— Нет, конечно, — сразу нашлась она. И более мягким голосом добавила: — Я просто не ожидала, что ты скажешь об этом, вот и все.
Его самоуверенная улыбка исчезла.
— А почему?
— Ну… — Она беспомощно огляделась, будто ища поддержки. — Твоя работа и все такое…
— Моя работа! — Он нахмурился. — Какая связь, черт возьми, у моей работы с любовью к тебе?
— Я… — Взгляд ее упал на компьютер, и тут же в комнате послышался его сигнал.
Клэйтон глянул на нахальную машину, но тут же переключил свое внимание на Алису.
— Алиса? — Наверное, он застал ее врасплох, подумал он.
— Да?
Он наклонился и поцеловал ее.
— Я никогда не говорил этих слов женщине, поэтому, наверное, я все делаю не так, но я люблю тебя.
Слезы — он молил, чтобы это были слезы счастья — наполнили ее глаза.
Она обвила его шею руками и прижалась к нему.
— Ты понимаешь, как важны для меня эти слова, Клэйтон?
Он постепенно подвигал ее к столу, который стоял за ними. Халат беззвучно упал к ее ногам. Ее обнаженное тело, прижатое к нему — это было больше, чем он мог вынести. Он скинул со стола на пол кипу бумаг.
— Так получилось, что я тоже люблю тебя.
Клэйтон посмотрел ей в глаза, но тут раздался еще один сигнал. Подняв руку, он коснулся ее лица: скул, мягкой линии носа, вздернутого подбородка. Голубые глаза, влажные от нежности, смотрели на него. Любовь сияла в них ярче, чем он когда-либо видел.
— Ты понимаешь, как я хочу тебя — прямо сейчас?
Вместо ответа она стянула с него свитер и бросила очки в направлении компьютера. Послышался еще один сигнал. Она улыбнулась, когда он разложил ее на обеденном столе, и сказала: