— Ах, нет. — Алиса пыталась собрать разбегающиеся мысли. Встречать каждое утро знаменитого ученого в своей столовой и прихожей будет достаточно затруднительно. И каждый вечер желать ему доброй ночи… это может положить предел ее терпению. В конце концов, она просто человек. Он не дал ей спать прошлой ночью, а когда Алиса, наконец, заснула, явился ей во сне и разговаривал с нею в крайне смутившем ее тоне. — … Я просто имела в виду, что вам было бы удобнее в собственной квартире.
— Если бы я поселился в квартире, мне пришлось бы питаться готовой пищей — и, кто знает, может быть умер бы от отравления. — Он окинул взглядом холл, все еще украшенный ко Дню Всех Святых.
— Тогда вам следовало бы научиться готовить.
Отчего это она так старается отговорить его от найма комнаты? Ведь доходы Мод не слишком велики: за последние пятнадцать лет они складывались из платы постояльцев за найм и обеды — и из ежемесячного пособия от Департамента социального обеспечения.
Клэйтон усмехнулся:
— Такой опыт у меня уже был. Я как-то сварил кофе, когда делал выпускную работу.
— И что случилось?
— Шестеро стажеров провели день после этого в больнице, а двое заядлых любителей чая, которые его не пили, использовали впоследствии остатки этого кофе в качестве ракетного топлива. — Он мягко усмехнулся. — Если бы мне удалось повторить тот мой рецепт, я бы уже стал миллионером.
Алиса содрогнулась, представив себе ту картину, и посмотрела на восемь чемоданов, расположенных у ее ног. Похоже, у Мод все же будет новый постоялец, и Алиса не сможет этому препятствовать.
Да, по правде говоря, единственная претензия, которую она реально может предъявить к Клэйтону, — это его ошеломляющая красота и то, как он разговаривал с нею во сне. Но ни в том, ни в другом бедняга не виноват. А она могла держать под контролем доктора Ореховые Глаза до тех пор, пока ему не надоест материнская опека Мод и постоянная привычка засыпать везде, где придется — Герберта.
— Но у нас есть одно очень строгое правило.
— Какое?
— Гостям не позволяется готовить кофе. — На ее губах играла насмешливая улыбка.
Мод вышла из кухни и улыбнулась, увидев их смеющимися:
— Обед готов.
Клэйтон в третий раз положил себе на тарелку фрикадельки.
— Откровенно говоря, не помню уже, сколько лет не ел таких чудесных спагетти… — проговорил он. — Скажите, Мод, скольких соперников я должен победить в честном бою, чтобы одному пользоваться вашей домашней кухней? — И он лукаво посмотрел на Мод.
Та вспыхнула нежно-розовым цветом и в смущении начала обмахиваться салфеткой:
— Я слишком стара для поклонников.
— О, неужели? — Алисе давно не приходилось видеть тетушку такой довольной! — и такой смущенной. — Если это так, то отчего я постоянно натыкаюсь на Джорджа Ингельса?
— Профессора Ингельса, нашего соседа? — переспросила Мод. — Просто мы с ним одинаково увлечены цветоводством.
Алиса с любопытством взглянула на Герберта.
— Как ты думаешь, Герби? Есть у Джорджа какие-то виды на Мод — или нет?
— Ну что ты, Алиса, в самом деле! — воскликнула Мод.
— То, что мне пришлось дважды менять засов на боковой калитке с тех пор, как Джордж стал к нам захаживать, еще ничего не значит, Алиса, — проговорил в ответ Герберт. Он спрятал усмешку в салфетку, которой вытирал рот. — Прекрасный обед, Мод, прекрасный. — И он, встав, погладил свой внушительный живот.
— Ты что, не остаешься на десерт? — спросила Мод. — Я утром испекла два яблочных пирога.
— Мне сначала нужно переварить вторую порцию спагетти за сегодняшний день. — Герберт оттолкнул свой стул и зевнул: — Возможно, после сна я найду в своей утробе местечко для десерта. — И он вышел из столовой, устремясь к ближайшему дивану.
Клэйтон покончил со спагетти и застонал.
— Я должен согласиться с вашим братом, Мод. Нужно сначала переварить эту третью для меня порцию спагетти — прежде чем приниматься за яблочный десерт.
— Герберт не мой брат, а брат моего мужа — поправила его Мод. — Он — младший из братьев Джоргенсен. — Она поднялась из-за стола и начала прибирать. Алиса с Клэйтоном бросились помогать.
— Насколько я понимаю, ваш муж умер много лет назад. — Клэйтон поднял миску с оставшимися фрикадельками. — Я сочувствую.