— Тело для меня инструмент, — продолжала Алла, — и если им можно заработать, то почему бы и нет. К тому же я не такая дура, как ты думаешь. У меня есть второй иностранный паспорт и тоже с визой. Если я захочу — уйду тихо, не так как ты, со скандалом.
— Значит, ты остаешься? — убитым голосом спросила Нина.
— Да, я остаюсь! — твердо ответила Алла.
— Ну и зря! — только и ответила Нина, уходя от нее.
«Ну что ж, Алку я никогда не пойму, да и понимать не хочу. Если я буду думать о том, кто живет в своем теле, а кто не живет, у меня у самой крыша съедет. Теперь мне надо бороться за выживание. Для начала позвоню в Иерусалим».
У ближайшего телефона-автомата Нина обнаружила, что ей необходим специальный жетон. Ими тут же торговал какой-то оборванный старикашка. Жетон здесь назывался асимон, он имел странную форму, видимо, чтобы трудно было подделать.
Волнуясь, Нина крутила диск телефона. Она плохо представляла, что скажет неизвестному ей Алику. Да и вообще, дома ли он? А может, он давно переехал или забыл о Мите. После серии длинных гудков, которые уже было привели Нину в отчаяние, трубку взяли. Довольно приятный мужской голос произнес что-то на иврите. Нине на миг стало плохо: «Ну все, он здесь не живет!»
Но на всякий случай она по-английски попросила Александра Байнштока.
— I am, — ответили ей, — это я.
— Добрый день. Меня зовут Нина, я приехала из Москвы и привезла вам письмо от вашего одноклассника, Мити Краскова.
— Что ж, очень приятно, — ответили ей очень спокойно. — Ну так отправьте его почтой. Вы же знаете адрес.
Нина поняла, что надо действовать наглее.
— Дело в том, что у меня проблемы, — сказала она прямо. — У всех проблемы.
— Да, но я оказалась в Тель-Авиве на улице, буквально без ничего.
— То есть как, голая, что ли? — Над ней явно издевались.
— Только что не голая. Короче, могу я к вам приехать? Я молода, хороша собой и приятная собеседница, — зачем-то добавила она.
— Ну что с вами сделаешь, приезжайте. Только учтите, я человек бедный и кормить мне вас особенно нечем.
— Я мало ем!
Тут телефон подло запищал. Это означало, что он хочет еще один жетон. Собеседник неожиданно заволновался.
— Девушка, быстро продиктуйте мне номер вашего автомата, он должен быть написан сверху.
Нина подняла голову и действительно увидела пять синих цифр на табличке над телефоном. Она, не очень понимая зачем, успела их продиктовать Алику. Их разъединили. Нина уже было направилась за следующим асимоном, как вдруг телефон оглушительно зазвонил. Ничего не понимая, Нина сняла трубку.
— Алло! Алло! — раздался в трубке голос Алика. — Нина, это вы?
— Да, — ответила она растерянно. Такого сервиса Нина не ожидала.
— Вы меня уже разорили, междугородные переговоры дорого стоят. Где автостанция, знаете?
— Нет, но я найду, я хорошо говорю по-английски.
— А я нет, — грустно ответил Алик и довольно толково объяснил Нине, как от станции добраться до его дома.
Глава 9
Нине повезло. Ей попался двухэтажный автобус. Причем она заняла самое первое место на втором этаже. Теперь она чувствовала себя пилотом самолета, который несется навстречу новому прекрасному миру. Все ее сомнения, тревоги куда-то ушли. Нину поглотила дорога, ее необычная, кружащая голову красота.
Дорога вилась по горам, по прогретому ласковым южным солнцем сосновому лесу. Кое-где в ярко-зеленой траве мелькал снежно-белый известняк. Среди сосен иногда встречались незнакомые деревья с яркими цветами. Автобус по серпантину забирался все выше и выше. Внизу ослепительно блестело голубое море.
«Класс! — думала Нина. — Жизнь, хоть это и звучит банально, прекрасна».
Около трех часов дня автобус приехал в Иерусалим. Город сразу ошеломил Нину. Если Тель-Авив выглядел вполне по-европейски, то здесь все, даже воздух, было пропитано экзотикой Востока. Выставив вперед бороды, не глядя на соблазны мира, куда-то спешили одетые во все черное хасиды. Тут же разгуливали томные восточные красавицы, совершенно не стесняясь своих пышных форм. Кучками стояли арабы в белых накидках на голове. Город шумел, звенел голосами, благоухал ароматами цветов и пряными запахами экзотических растений.
У Нины закружилась голова, но она быстро взяла себя в руки. Оглядевшись, она увидела огромную надпись «INFORMATION» и стрелку куда-то вправо. В поисках справочной Нина прошла почти весь шумный автовокзал, где ее ждало немало соблазнов в виде многочисленных лотков с едой. Особенно привлекательно выглядели выставленные на всеобщее обозрение посудины с разными соленьями, салатами, маринованными оливками. Все это по желанию покупателя укладывалось в питу, двойную лепешку, раскрывающуюся наподобие конверта, где уже лежали тефтели из бобовой муки, фалафели, и сверху щедро поливалось соусами.
Нина, которая со вчерашнего вечера, не считая чашки кофе, ничего не ела, проглотила слюну. Она уже направилась было к прилавку. Ароматное великолепие стоило пять шекелей. Но денег было жалко. Они таяли буквально на глазах.
«Ну покормит же он меня хоть чем-нибудь. Не зверь же он, в самом деле», — думала Нина про Алика.
Девушка с кудрявой головой в окошке справочной очень подробно объяснила ей, как добраться до нужной улицы. Нине пришлось сесть на автобус. На это ушло еще два шекеля, не считая тех пятнадцати, что она потратила на билет сюда из Тель-Авива.
Городской автобус долго петлял по улицам. Люди входили, выходили, все они были очень шумные, с размашистыми жестами. Нина сидела на высоком сиденье как зритель в театре. Вдруг она услышала:
— Ты представляешь, Вера, вчера на базаре взяла детям бананы. И что ты думаешь? Сегодня они уже все черные!
— Да что ты говоришь! — изумилась невидимая Вера.
Нина не смогла сдержать улыбки. Она испытала что-то вроде легкой ностальгии, представив себе этих домохозяек с такими же сумками, как у ее матери.
Вот и ее остановка. Ей пришлось не раз побеспокоить вопросами пассажиров, чтобы выйти именно там, где нужно. Здесь так же любили объяснять дорогу, как в Москве или Ленинграде. Среди пассажиров даже разгорелся небольшой спор, сути которого Нина уловить не смогла. К счастью, в автобусе нашелся русский мужчина. Он быстро вычислил в Нине соотечественницу и толково объяснил ей дорогу.
Дом, где жил Алик, выглядел просто роскошным, по сравнению с той пятиэтажкой в Тель-Авиве, где она пробыла так недолго. Дом был из светлого камня, очень чистенький, с домофоном внизу. Нина позвонила, назвала себя, и дверь открылась.
Она не без волнения поднималась по чистой светлой лестнице.
«Что-то не очень похоже, чтобы этот Алик бедствовал. В таких домах живут состоятельные люди», — подумала Нина.
Дверь квартиры уже была распахнута. Нина шагнула внутрь. В прихожей ее ждал мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, худой, с уже редкими темными волосами и очень красивыми карими глазами.
«Какие у него по-детски длинные ресницы. Я у взрослых таких никогда не видела», — пронеслось у Нины в голове.
Действительно, Алик, с чистыми яркими глазами и одновременно циничным выражением лица, производил довольно странное впечатление. Нина уже потом поняла, что в этом человеке невозможным образом сочетались милый доверчивый мальчик и разочарованный во всем мире взрослый мужчина.
— Здравствуйте, я — Нина.
— Я догадался, — сказал Алик печально. — Долго же вы добирались. Я уже целый час волнуюсь, даже поесть не смог нормально. Вы мне аппетит перебили.
«Ничего себе проблемы, — усмехнулась про себя Нина, — ел бы себе на здоровье, кто ему мешал. Видите ли, он волновался!»
Алик провел Нину в квартиру, светлую, просторную, почти без мебели. Нина сразу обратила внимание на стеллажи с книгами и замысловатые цветные фотографии на стенах. Квартира состояла из гостиной, совмещенной с кухней, как здесь принято, и спальни.
— Ну что ж, присаживайтесь. Надо вас покормить.
Несмотря на явную печаль в голосе, на угощение он не поскупился. На столе Нину уже ждало что-то вроде котлеты с овощами и разными закусками. Особенно она налегала на оливки. Алик внимательно смотрел на нее. Нина попыталась было рассказать ему о Мите, но Алик остановил ее: